Странствия Шута

В кармане фартука Спарк оказались ножницы. Кетриккен и Эллиана сохранили свои отрезанные волосы в шелковых мешочках. Теперь эти волосы отправились в огонь, комнату наполнил неприятный запах. Он напомнил мне о той ночи, когда мы с Би сожгли тело посланницы. Моя маленькая девочка так храбро держалась тогда… У меня вдруг перехватило горло. Ничего себе воспоминания я сохранил о своей дочери: как она помогала мне замести следы убийства. Я не мог говорить. Каждый из присутствующих отреза́л прядь волос в знак скорби и бросал в огонь со словами сожаления или просто молча склоняя голову. Нед вспомнил, как подарил Би платьице, в котором она выглядела «словно праздничный торт, украшенный глазурью и пряностями». Кетриккен покаянно рассказала, как, впервые увидев ее младенцем, решила, что Би недолго протянет на этом свете. Рассказ Неттл меня удивил – та поведала, что однажды проходила мимо комнаты и видела, как Би танцует в одиночестве, глядя на снег за окном. А когда настал мой черед, я не смог произнести ни слова и лишь молча покачал головой.

Дьютифул взял у Спарк ножницы и отрезал прядь волос у меня на затылке, так, чтобы было почти незаметно. Так же поступали и остальные. Волосы Кетриккен и Эллианы уже не вернуть, но нельзя давать поводов пересудам. Шут подошел, чтобы и у него отрезали прядь.

Он накрыл мою руку своей и прошептал:

– Позже.

Вот и все. Мы не могли предать огненному погребению ее маленькое тельце. Мы знали, что наши скромные поминки остались незавершенными – и останутся таковыми навсегда. В окружении всей моей семьи я чувствовал себя одиноким как никогда. Неттл обняла меня. Кетриккен взяла мои ладони и молча покачала головой. Спарк отвела меня к Чейду. Он улыбнулся и очень ласково поблагодарил за спасение своей дочери. Я так и не понял, осознал ли он, что я потерял Би навсегда.

Каждый подошел ко мне, чтобы сказать слова утешения или просто молча обнять, прежде чем тихо покинуть зал. Братья ушли вместе с Неттл, Риддл последовал за ними. Чейда проводили в постель сын и дочь. Спарк подставила плечо Шуту, и Нед тихонько ускользнул следом – возможно, чтобы перемолвиться с ним наедине. Я мрачно попрощался с королевой Эллианой. Слезы ручьями текли по ее щекам, когда принцы уводили ее прочь.

Мы с Дьютифулом и Кетриккен остались в строго обставленном зале одни.

Дьютифул посмотрел на меня с несчастным видом:

– Я должен идти. Три герцога приехали в замок, чтобы обсудить со мной нападения драконов. Нам нужно принимать меры.

Он хотел добавить что-то еще, но я опередил его:

– Тебе нужно идти и быть королем. Я понимаю.

Я действительно понимал, но дал ему уйти восвояси без всякого сожаления, потому что отчаянно хотел побыть один. Опечаленный Дьютифул отправился королевствовать, а я повернулся к Кетриккен.

– Нет, – твердо сказала она.

– Прошу прощения? – Ее короткий ответ так поразил меня, что я растерялся.

– Ты проводишь меня в мою гостиную. Там уже накрыт для нас стол. Фитц, ты никуда не уедешь. И я не позволю тебе зачахнуть от изнеможения. У тебя на лице все кости торчат и руки, как у скелета. Идем со мной.

Я не хотел. Я хотел отправиться в свою комнату и заснуть навсегда. Или взять лошадь и ускакать в сгущающуюся зимнюю ночь. Но Кетриккен взяла меня за руку, и мы пошли через замок, вверх по лестнице, в ее личную гостиную, примыкающую к спальне королевы. Мы вошли, и Кетриккен отослала прочь двух леди, дожидающихся ее.

Там нас действительно ждал обед. Супницу накрыли крышкой, чтобы ее содержимое не остыло, хлеб был свежий и мягкий. Чай отдавал ромашкой, мятой и еще какой-то незнакомой мне пряностью. Я ел без аппетита, просто потому, что есть было проще, чем сопротивляться Кетриккен. Выпив обжигающего чаю, я почувствовал себя, как конь, который после долгой скачки наконец вернулся в свое стойло. Горе не отпустило меня, но усталость брала верх. Кетриккен добавила полено в камин, вернулась к столу, но садиться не стала. Она зашла мне за спину, положила руки на плечи и стала разминать их. Я окаменел.

Она наклонилась и прошептала мне на ухо:

– Иногда бывает нужно перестать думать. У тебя сейчас как раз такой день. Наклони голову.

И я послушался. Она разминала мои плечи и шею, вспоминая о былых временах. Она напомнила, как пыталась отравить меня при нашей первой встрече в Горном Королевстве и о наших долгих странствиях в поисках короля Верити. Она говорила о моем волке и о том, как мы с ним двигались, словно единое целое. О том, какую боль она пережила, когда нашла Верити таким изменившимся и ей пришлось отдать его дракону.

Дрова в камине почти прогорели, а за узким и высоким окном угасал зимний день.

– Вставай. Тебе надо поспать. – Она отвела меня в свою спальню и отвернула роскошное пурпурное покрывало, открыв белые простыни. – Отдыхай. Никто не станет искать тебя здесь или задавать вопросы. Просто спи.

– В чае… – проговорил я, еле ворочая языком.

Она кивнула:

– Это для твоего же блага. И это справедливо, учитывая, как ты поступил с Риддлом.