Странствия Шута (ЛП)

- Сейчас? Почему бы и нет? - я отодвинул стул и, обойдя стол, подошел к Шуту. - Посмотри на меня, - тихо сказал я ему. Он покорно отвернулся от свечей. Я поставил одну из них ближе и в ее мерцающем свете рассмотрел его лицо. У него были рубцы на щеках, прямо под глубокими впадинами под глазами. Такое бывает у людей, побывавших во многих кулачных боях. Кожа чаще слезает там, где слой плоти над костью совсем тонкий. Я принес свой стул и поставил его так, чтобы смотреть Шуту в лицо. - Я собираюсь коснуться тебя, - предупредил я, усаживаясь, и взял его подбородок рукой. Медленно поворачивая его лицо, я рассматривал шрамы, оставшиеся от жестоких пыток и грубых избиений. Мне вдруг вспомнилось, как Баррич изучал мое лицо после того, как меня избил Гален. Я прижал к его лицу два пальца и мягко надавливал, пока обводил ими левый глаз. Несколько раз он вздрагивал. Затем правый. С ним все было также. Я нашел кость, которая была сломана и неровно восстановилась. В одном месте обнаружилась глубокая вмятина в лицевой кости возле виска. Прикоснувшись к ней, я почувствовал тошноту. Но в этом ли причина слепоты? Неизвестно... Я глубоко вздохнул, обещая себе, что буду осторожен и не стану рисковать ни одним из нас. Я положил руки по обе стороны его лица. Затем закрыл глаза.  - Шут, - тихо сказал я. И нашел его также легко, как и в прошлый раз.

И Шут был там. В прошлый раз он потерял сознание и не подозревал, как я перемещался по нему вместе с его кровью. Сейчас же я почувствовал, как его руки легли на мои. Это должно помочь. Я знал, как выглядело его лицо, но он мог вспоминать его только по тому, как он его чувствовал. Я приложил кончики пальцев ниже глаз, вспоминая рисунки в старых свитках Чейда и человеческий череп, который, возможно, до сих пор лежал в углу кабинета. Перемещая руки по его лицу, я заговорил.

- Когда ломаются смежные кости, они иногда срастаются неправильно. Здесь. Чувствуешь? Нам нужно это исправить.

И так мы начали медленно действовать. Понемногу мы выправляли кость. Там, где его лицо было сломано, остались рубцы и шрамы. Некоторые напоминали мне трещины, которые появляются на яйце, когда очищаешь его от скорлупы. Нам не следовало торопиться с изучением костей. Мы продвигались, комбинируя Скилл и прикосновения, следуя по одной тонкой царапине от его левого глаза до верхней челюсти. На его скулах было множество маленьких трещин. У внешнего уголка глаза была сломана кость от тяжелого удара, оставив внизу вмятину. Некоторое время мы двигали маленькие кусочки кости, чтобы ослабить давление и заполнить ее.

Судя по описанию, это было довольно легко сделать. Но это не так. Небольшими движениями крошечные кости ломались и преобразовывались. Я сжимал челюсть, ощущая боль Шута, пока моя голова не начала раскалываться. Мы не продвинулись дальше областей под его глазами. Мои силы покидали меня, и решимость слабела, когда Шут убрал свои руки с моих.

- Остановись. Остановись, Фитц. Я так устал. Мне больно. А боль пробуждает все воспоминания.

- Ладно, - хрипло согласился я, но мне потребовалось время, чтобы отделить свое сознание от его тела. Я чувствовал себя так, будто очнулся от долгого пронзительного кошмара. Потом я убрал руки с его лица, а когда открыл глаза, чтобы посмотреть на него, комната поплыла передо мной. Меня охватил ужас. Я зашел слишком далеко и повредил себе зрение! Нет, это была просто усталость. Я пригляделся, и тусклая комната проступила перед глазами. Я вздрогнул от облегчения. Свечи наполовину сгорели. Я не знал, сколько прошло времени, рубашка прилипла к спине от пота, а во рту пересохло, как будто я пробежался до Баккип и обратно. Как только я отпустил Шута, он поставил локти на стол и опустил лицо на руки, качая головой.

- Шут. Выпрямись. Открой глаза. Скажи мне, у нас получилось хоть что-нибудь?

Он меня послушался, но покачал головой.

-  Я не закрывал глаза. Я держал их открытыми. Надеясь. Но ничего не изменилось.

- Я сожалею, - мне и вправду было жаль. Жаль, что он оставался слепым, но в то же время радостно, что я не потерял собственное зрение, пытаясь восстановить его. Я спросил себя, насколько я действительно устал. Сдерживал ли я себя? Мне не хотелось думать, что так оно и было, но я не мог найти честного ответа. Я подумал было, не рассказать ли  Шуту о моем опасении. О чем бы он тогда меня попросил? Чтобы я помог ему вернуть зрение в одном глазу, отдав зрение в своем? Потребует ли он от меня такого? Соглашусь ли я или откажу ему? Я оценил себя, и понял, что был вовсе не таким уж отважным, как мне казалось. И более эгоистичным. Я откинулся в своем кресле и закрыл глаза.

И подскочил, когда Шут коснулся моей руки.

- Так ты спал. Тебя не было слышно. Фитц. С тобой все в порядке? - в его голосе слышалось извинение.

- Да. Просто сильно устал. Прошлой ночью... разоблачение истощило меня. И я плохо спал, - я потянулся протереть глаза и вздрогнул от собственного прикосновения. Мое лицо было теплым и опухшим на ощупь, словно после драки.

Ох.