Странствия Шута

Когда дерево, наконец, занялось, и его свет добавился к бледному свету свечей, я чувствовал себя так, словно проделал немалый путь, чтобы прийти в себя. Волчий сон о его ужасном пленении таял. Я, было, задумался, почему сон вернулся с такой силой, а потом отпустил эту мысль. Ночной Волк, мой волк, мой друг, давно покинул этот мир. Отголоски его мыслей продолжали жить в моем сознании, моем сердце и моих воспоминаниях, но в том, с чем я столкнулся теперь, он больше не прикрывал мою спину. Я был один.

Не считая Шута. Мой друг вернулся ко мне. Измученный, избитый, возможно, не в своем уме, но он снова был рядом со мной. Я поднял свечу выше и вернулся к кровати, которую мы делили.

Шут все еще глубоко спал. Он выглядел ужасно. Следы пыток отпечатались на его покрытом шрамами лице, кожа обветрилась и потрескалась от лишений и голода, волосы поредели и превратились в рваную солому. Даже таким он выглядел лучше, чем когда я только увидел его. Он был чист, накормлен и согрет, ровное дыхание было дыханием человека, получившего прилив свежих сил. Я бы хотел сказать, что это моя заслуга. Ненамеренно я украл силу у Риддла и передал ее моему другу, пока мы шли через Скилл-колонны. Я сожалел о том, что по незнанию злоупотребил здоровьем Риддла, но не мог отрицать, что чувствовал облегчение, слыша ровное дыхание Шута. Прошлой ночью у него хватило сил поговорить со мной, он немного прошелся, сам принял ванну и съел ужин. Это было куда больше, чем можно было ожидать от изможденного нищего, которого я увидел вначале.

Однако позаимствованные силы – не силы настоящие. Поспешное лечение Скиллом, которое я применил, опустошило скудные резервы его тела. Энергия, которую я украл у Риддла, не могла долго поддерживать Шута. Я надеялся, что вчерашние еда и отдых начали восстанавливать его тело. Глядя на то, как он крепко спит, я посмел надеяться, что он будет жить. Я поднял одеяла, которые стащил на пол при падении, и бережно укрыл его ими.

Шут сильно переменился. Он всегда был человеком, любившим красоту во всех ее проявлениях. Его изящная одежда, убранство его комнат, гардины над его кроватью и на окнах, даже лента, которой он скреплял сзади свои безупречно ухоженные волосы – все это было подобрано с чувством гармонии и стиля. Однако тот человек исчез. Он вернулся похожим на оборванное пугало. Кожа на лице обтягивала кости. Избитый, ослепленный, покрытый шрамами от пыток, Шут так изменился от перенесенных им страданий, что я не узнал его. Исчез гибкий и подвижный придворный шут с насмешливой улыбкой. Также, как и элегантный лорд Голден с дорогими нарядами и аристократическими манерами. Мне осталась лишь походящая на труп развалина.

Его слепые глаза были по-прежнему закрыты, но дыхание стало прерывистым и тяжелым, воздух с хрипом вырывался из легких.

– Шут? – Сказал я и осторожно потряс его за плечо.

В ответ он лишь затих ненадолго. А потом выдохнул, как будто отстраняясь от боли и страха, и вернулся к ровному дыханию глубокого сна.

Бегством он спасся от пыток и, пройдя через невзгоды и лишения, нашел меня. Его здоровье было подорвано, и он смертельно боялся погони. Я не мог понять, как ему, сломленному и слепому, это удалось. Однако он сделал это, с единственной целью. Прошлой ночью, прежде чем впасть в забытье, он попросил меня убить ради него. Он хотел, чтобы мы вернулись в Клеррес, в его старую школу, к людям, которые пытали его. Он попросил, чтобы я воспользовался своими старыми навыками убийцы, чтобы уничтожить их всех.

Он знал, что я оставил позади эту часть своей жизни. Я стал другим человеком, уважаемым господином, управляющим поместья своей дочери и отцом маленькой девочки. Я больше не был убийцей. Я оставил убийства позади. Прошли годы с тех пор, когда я был подтянутым, и мышцы моих рук были так же тверды, как и сердце убийцы. Теперь я был сельским джентльменом. Мы оба сильно изменились.

Я до сих пор помнил его насмешливую улыбку и озорной взгляд, которые очаровывали и в тоже время выводили из себя. Он изменился, но я был уверен, что до сих пор знал самое важное о нем, то, что не сводилось к тривиальным фактам - откуда он родом или кем были его родители. Я знал его с юных лет. Мои губы изогнула горькая улыбка. Не с детства. В некотором смысле я сомневался, что хоть один из нас когда-то по-настоящему был ребенком. Однако долгие годы крепкой дружбы были основой, в которой сомневаться я не мог. Я знал его характер. Был уверен в его преданности и верности. Мне был известны многие его секреты, и эти секреты я хранил как свои собственные. Я видел его в отчаянии и лишенным сил от ужаса. Я видел его сломленным болью и вдребезги пьяным. Более того, я видел его мертвым, был им мертвым, вернул его тело к жизни и призвал его дух обратно в это тело.

Я знал его. Вдоль и поперек. Или думал так.