Странствия убийцы

Я собираюсь убить Регала. И его группу Скилла. Я хочу убить их за все то, что они сделали со мной, и за то, что отняли у меня.

Регал? Это мясо мы не сможем съесть. Я не понимаю охоты на человека.

Я скомбинировал в своей голове образ Регала с образом торговца животными, который держал волка в клетке, когда он был щенком, и бил его обитой медью дубиной. Ночной Волк обдумал это.

Когда я ушел, у меня хватило ума держаться от него подальше. Охотиться за чем-то подобным так же разумно, как нападать на дикобраза.

Я не могу оставить его в покое, Ночной Волк.

Я понимаю. С дикобразами то же самое.

Таким образом, он воспринял мою ненависть к Регалу, как свою слабость к дикобразам. Я обнаружил, что теперь и сам отношусь к поставленной цели с меньшей невозмутимостью. Уже заявив о ней, я не мог даже подумать о том, чтобы отказаться от своего решения. Слова, которые я произнес прошлой ночью, вернулись как немой упрек. Как насчет стремления жить для себя, которое я так красочно расписал Барричу? Что ж, я проявлял нерешительность и, возможно, буду проявлять ее в дальнейшем, если только выживу, связывая все эти концы. Не то чтобы я не мог жить собственной жизнью. Я просто не в силах был вынести мысли о том, что Регал, который захватил трон Верити, считает, что одержал надо мной верх. «Месть, простая и прямая», — сказал я себе. Если я хочу когда-нибудь избавиться от страха и позора, я должен это сделать.

Теперь можешь войти, предложил я.

Зачем бы это? Мне не нужно было поворачиваться, чтобы увидеть, как Ночной Волк уже входит в хижину. Он сел рядом со мной и огляделся.

Пфф! Ну и вонь у тебя в логове! Неудивительно, что у тебя нос так плохо работает! Он осторожно прошел в глубь хижины и крадучись начал исследовать ее. Я сидел на пороге и смотрел на него. Прошло довольно много времени с тех пор, как я смотрел на него не просто как на продолжение меня самого. Он уже совсем вырос и был в расцвете своей силы. Посторонний человек мог бы сказать, что он просто серый волк. Мне казалось, что его шкура принимала разные оттенки, какие только могут быть у волка, он был темноглазым, с темной мордой и мощным загривком. На плечах и спине выделялась жесткая черная ость. У него были огромные лапы, которые становились еще больше, когда он бежал по снежному насту. Его хвост был выразительнее, чем лица многих женщин. Зубы легко могли разгрызть оленью ногу. Он двигался, так изумительно экономя силы, как это делают только чрезвычайно здоровые животные. Весь его вид был целительным бальзамом для моего сердца. Когда его любопытство по большей части было удовлетворено, он подошел и сел рядом со мной. Через несколько мгновений он растянулся на солнце и закрыл глаза.

Посторожишь?

— Конечно, посторожу, — заверил я его. Он повел ушами при звуке моих слов, а потом погрузился в сон, полный воздуха и солнца. Я тихо встал. Сборы были недолгими. Два одеяла и плащ. Одна смена белья, теплые шерстяные вещи, малопригодные для летнего путешествия, щетка, нож и точильный камень. Кремень. Рогатка. Несколько маленьких выделанных кож. Шнур из сухожилий. Ручной топорик. Зеркальце Баррича. Маленький котелок и несколько ложек. Последние недавно выстругал Баррич. Был еще маленький мешок с провизией и немного муки. Оставшийся мед. Бутылка самбукового вина. Не много для начала такого рискованного предприятия. Мне предстояло долгое пешее путешествие к Тредфорду. Мне надо было выдержать его, прежде чем я смогу придумать, как пройти мимо стражников Регала и группы Скилла и убить его. Я тщательно размышлял. Лето не дошло еще до середины. У меня было достаточно времени, чтобы собрать и высушить травы, накоптить рыбу и мясо для путешествия. На данный момент у меня была одежда и другие нужные вещи. Но со временем мне понадобятся деньги. Я сказал Чейду и Барричу, что смогу заработать на жизнь благодаря моему умению обращаться с животными и искусству писца. Может быть, все это поможет мне дойти до Тредфорда.