Странствия убийцы

— Да, — прошептала она, хотя этот вопрос не был высказан. Я был уже за пределами выжженных стен. Сильный, красивый Станчин. Любить его телом и Скиллом, ощущение единства, которому нет равных. Но потом она застала их вместе, и она…

— Он не должен был делать этого! — крикнул я в негодовании. — Вы были сестрами и членами его группы! Как он мог так поступить с тобой? Как он мог?

— Галл! — громко крикнула Кеттл, и на мгновение я увидел ее. Она была за второй стеной. Обе они были там, Кестрел и Галл. Две маленькие девочки, бегущие босиком по песчаному берегу, увертываясь от ледяных волн, лижущих песок. Две маленькие девочки, похожие, как яблочные зернышки, близнецы, радость своего отца, бегущие, чтобы встретить маленькую лодку и посмотреть, что попалось сегодня в папины сети. Я чувствовал запах соленого ветра, йодистый аромат перепутанных водорослей, через которые они с визгом бежали. Две маленькие девочки, Галл и Кестрел, запертые и спрятанные за стеной в ее сознании. Но я видел их обеих, даже если Кеттл не видела.

Я вижу ее, я знаю ее. И она знала тебя, всю, до самого конца. Гром и молния, так вас называла ваша мать, потому что ты была вспыльчива, но быстро отходила, а Галл могла таить в себе обиду много недель. Но она не обижалась на тебя, Кестрел, никогда не обижалась, и не могла бы сердиться много лет. Она любила тебя больше, чем обе вы любили Станчина. Как ты любила ее. И она бы простила тебя. Она никогда не пожелала бы тебе такой кары.

Я… не знаю.

Нет, знаешь. Посмотри на нее. Посмотри на себя. Прости себя. И позволь той ее части, что заперта внутри тебя, снова жить. И позволь себе снова жить.

Она внутри меня?

Совершенно верно. Я вижу ее, я чувствую ее.

И что ты чувствуешь?

Только любовь. Посмотри сама. Я повел ее глубоко внутрь ее сознания, к тем воспоминаниям, которые она давным-давно запретила себе. Это не были выжженные стены группы — не они причиняли ей самую страшную боль. Эти стены она воздвигла сама, поставив надежный заслон между собой и тем, что она потеряла в одно мгновение ярости. Две девочки, ставшие старше, входящие в воду, чтобы схватить брошенный отцом линь, и помогающие вытянуть на берег его нагруженную лодку. Две баккские девочки, все еще похожие, как яблочные зернышки, каждая из которых хочет первой рассказать папе о том, что их выбрали для обучения Скиллу.

Папа говорил, что мы — одна душа в двух телах.

Тогда раскройся и выпусти ее. Выпусти на волю вас обеих.

Я замолчал в ожидании. Кестрел была в той части своих воспоминаний, которые были для нее запретными дольше, чем длится целая жизнь обычных людей. Место свежего ветра и детского смеха, сестра, так похожая на тебя, что почти нет нужды в словах. Скилл возник между ними с того момента, как они родились.

Теперь я вижу, что должна сделать. Я чувствовал сокрушительную волну радости и целеустремленности. Я должна выпустить ее. Я должна вложить ее в дракона. Она будет вечно жить в драконе, как мы и хотели. Мы обе. Снова вместе.

Кеттл встала, так внезапно отпустив мои руки, что я потрясенно вскрикнул. Я снова оказался в своем теле. Мне казалось, что я свалился с огромной высоты. Шут и Ночной Волк все еще были рядом со мной, но уже не являлись частью круга. Я едва ощущал их из-за переполнявших меня чувств. Скилл. Несущийся сквозь меня, как приливная волна. Скилл. Исходящий от Кеттл, как жар от кузнечного горна. Она светилась им. Она ломала руки, улыбаясь выпрямившимся пальцам.

— Теперь тебе надо пойти и отдохнуть, Фитц, — тихо сказала она мне. — Иди. Иди спать.

Просто мягкое предложение. Она сама не знала силы своего Скилла. Я лег и больше ничего не помню…

Когда я проснулся, было уже совсем темно. Приятно было ощущать рядом тяжелое теплое тело волка. Шут укрыл меня одеялом и сидел рядом, сосредоточенно глядя в огонь. Когда я пошевелился, он резко вздохнул и вцепился в мое плечо.

— Что? — спросил я. Я не мог понять ничего из того, что слышал и видел. На каменном постаменте рядом с драконом горели огни. Я слышал звон металла, бьющегося о камень, и оживленные голоса. В палатке за моей спиной Старлинг пробовала струны своей арфы.

— Последний раз я видел тебя таким тогда, когда мы вытащили из твоей спины стрелу и я думал, что ты умираешь от заражения.

— Я очень устал, — улыбнулся я, надеясь, что он поймет. — А ты? Я ведь брал силу у тебя и Ночного Волка.

— Устал? Нет. Я выздоровел. — И, не помедлив, он добавил: — Думаю, дело в том, что предательская группа оставила меня, осознав, что в тебе нет ненависти ко мне. И Ночной Волк. Слушай, он великолепен. Я до сих пор почти чувствую его. — Очень странная улыбка показалась на его лице.

Я увидел, что он ищет Ночного Волка. У него не было сил, чтобы по-настоящему использовать Скилл или Уит, но было странно видеть его попытки. Ночной Волк поднял хвост и снова уронил его.