Странствия убийцы

Я искал воду. Решительность нарастала во мне. Итак, я недалеко от Тредфорда, недалеко от Регала. Я ощутил внезапное желание подготовиться к встрече с ним. Сегодня я найду комнату в трактире, в котором есть баня, вымоюсь и побреюсь. Пусть он посмотрит на меня, на мои шрамы и пусть знает, кто убил его. А потом? Если я доживу до какого-нибудь «потом» и если кто-нибудь из тех, кто увидит меня, поймет, кто я такой, – что ж, так тому и быть. Пусть будет известно, что Фитц восстал из могилы, чтобы стать орудием истинного королевского правосудия для мнимого короля.

Укрепившись в этом решении, я прошел мимо первых двух трактиров, которые мне попались. Из одного доносились крики, свидетельствующие либо о драке, либо о бурном взрыве дружеских чувств; в любом случае вряд ли я там высплюсь. У второго было покосившееся крыльцо, а дверь криво висела на петлях. Я решил, что постели здесь не лучше. И выбрал тот, на котором была вывеска с изображением котла и горел ночной факел, указывавший путникам дорогу в темноте.

Как и большинство самых крупных строений в Поме, трактир был сложен из речного камня и известняка. В конце комнаты находился большой очаг, где на небольшом огне аппетитно булькал котел с рагу. Несмотря на недавний ужин, его запах показался мне очень соблазнительным. В большой комнате было тихо, основную часть провизии отправили на свадебный пир. Трактирщик казался обыкновенным дружелюбным человеком, но нахмурился при виде меня. Чтобы успокоить его, я сразу положил на стол перед ним серебряную монету.

– Мне бы хотелось остановиться здесь на ночь и принять ванну.

Он с сомнением оглядел меня.

– Только если ты сперва вымоешься, – твердо заметил он.

Я улыбнулся ему:

– С этим никаких проблем, добрый сир. А еще я выстираю свою одежду. Не бойся, что я принесу в постель блох.

Он неохотно кивнул и послал парнишку в кухню за горячей водой.

– Вы, значит, проделали долгий путь? – спросил он, чтобы завязать разговор, показывая мне дорогу в баню.

– Долгий путь и уйма неприятностей. Но меня ждет работа в Тредфорде, и мне хотелось бы выглядеть получше, когда я приду туда. – Я улыбнулся, говоря это, довольный собственной правдивостью.

– О, работа ждет? Тогда понятно, понятно. Лучше быть чистым и отдохнувшим. Вот в углу горшок с мылом, и не стесняйтесь пользоваться им.

Прежде чем он ушел, я попросил разрешения воспользоваться бритвой, потому что гордостью этой бани было зеркало. Хозяин был рад выполнить мою просьбу. Мальчик принес мне бритву и первое ведро горячей воды. К тому времени, когда он закончил наполнять ванну, я уже срезал большую часть своей бороды и ее можно было брить. Мальчик предложил за медяк выстирать мою одежду, и я был очень доволен этим предложением. Он взял ее, сморщившись, и я понял, что от меня пахло гораздо хуже, чем я подозревал. По-видимому, это переход через болото давал о себе знать.

Я долго мок в горячей воде, в которую налил жидкого мыла из горшка, и энергично тер себя мочалкой, прежде чем ополоснуться свежей водой. Я дважды вымыл голову, прежде чем пена стала белой, а не серой. Вода, оставшаяся в ванне, выглядела хуже, чем мутная речная. Я старался бриться медленно и порезался только дважды. Пригладив волосы и завязав их в хвост воина, я снова посмотрел в зеркало и обнаружил в нем лицо, которое едва узнал. Прошло много месяцев с тех пор, как я в последний раз видел себя в маленьком зеркальце Баррича. Лицо, которое смотрело на меня сейчас, было более худым, чем я ожидал, и выдающиеся скулы напоминали скулы Чивэла на портрете в Большом зале. Белая прядь волос, выросшая у меня надо лбом, старила меня и напоминала о схватке с росомахой. Мой лоб и скулы потемнели от солнца, но там, где росла борода, лицо осталось бледным, так что нижняя часть шрама на щеке выглядела гораздо хуже верхней. На той части груди, которую я видел, сильнее, чем раньше, выдавались ребра. Мышцы тоже были, но жира не хватило бы даже на то, чтобы смазать сковородку, как сказала бы повариха Сара. Непрерывные путешествия и почти чисто мясная диета оставили свои следы.

Я отвернулся от зеркала, кисло улыбаясь. Моя боязнь быть узнанным внезапно улетучилась. Я сам едва узнал себя.

Я переоделся в зимнюю одежду, чтобы подняться наверх, в свою комнату. Мальчик заверил меня, что он повесит мокрую рубашку и штаны у очага и утром вернет их сухими. Он проводил меня в комнату, пожелал спокойной ночи и оставил свечу.

В комнате почти не было мебели, но она выглядела достаточно чистой. В ней стояло четыре кровати, но в эту ночь я был единственным постояльцем, за что был очень благодарен судьбе. Было одно окно, не закрытое ставнями и без занавески. Холодный ночной ветер с реки наполнил комнату. Я постоял некоторое время, глядя в темноту. Выше по реке я видел огни Тредфорда. Это был большой город. Огни отмечали даже дорогу между Помом и Тредфордом. Я, очевидно, находился в обжитых местах.