Странствия Властимира

- Мы у цели,- объявила она,- Эта ледяная тропа вскоре кончается, а за нею - обрыв. Внизу наш город. Можно спуститься почти к самому краю обрыва, если пойти чуть правее - там много камней, но зато нет льда.

- Обрыв глубок?

- Нет, ваши кони справятся. Синдбад задумчиво почесал подбородок.

- Киллик,- позвал он,- спроси-ка у Иррир, если обрыв неглубок... ну, в общем, видела ли она...

Предводительница улыбнулась и что-то зашептала птице. Та тихо свистнула в ответ.

- Твоя лошадь там,- перевела Киллик.- Она застряла в кустах у подножия обрыва.

- А мешки?.. То есть, я хочу сказать, она жива?.. Иррир и без перевода догадалась, о чем спрашивает мореход, и отвернулась.

- У нее не было времени осматривать все вокруг в поисках твоей поклажи, но лошадь была еще жива.

Ободренный таким известием, Синдбад с удвоенной энергией принялся за дело. Он даже взялся вести в поводу Облака и чуть не поссорился с Буяном, опасавшимся, что, в порыве нетерпения, мореход может совершить неосторожный поступок и погубить Властимира.

Пройдя половину пути, увидели долину.

Долина по форме напоминала круговую чашу для питья. Стены ее были скалами, подобными той, по которой прошли путешественники. А дно ее занимали остатки города.

Здания, все как на подбор высокие и стройные, смотрели в небо. Они теснились беспорядочной толпой, образуя узкие, изломанные улицы. Только в центре виднелось нечто вроде вечевой площади. Некоторые дома были разрушены временем так сильно, что превратились в кучи камней. Другие время пощадило, но все равно в городе не было ни одного целого здания, кроме единственного у самой площади. Над его куполообразной проломанной с одного бока кровлей постоянно висели низкие снеговые облака.

Киллик указала прямо на него.

- Храм,-сказала она.-Чара в комнате под самым куполом. Вход лишь с одной стороны - снизу.

- А дыра в крыше? - немедленно спросил Буян.- Наши кони умеют летать.

- Кони умеют,- кивнула Киллик,- но не только они... Откуда-то снизу, из развалин города, вдруг донесся странный звук. Он был похож на зевок огромного существа и закончился ясно слышимым постаныванием. Девы-птицы забеспокоились, а лошади испуганно шарахнулись. Темно-серый жеребец Мечислава взвился на дыбы, чуть не сбросив юношу в пропасть. На помощь ему бросился Слав. Вдвоем они еле укротили напуганного коня.

Предводительница Киллик вздохнула.

- Оно умеет летать получше ваших коней.

- А что это?

- Его создала Чара, чтобы оно охраняло ее. Но оно там не одно - там полно его слуг и друзей.

- Что-то их не слышно. Или они кричат только по ночам?

- Они не кричат вообще. И те, кто с ними встречаются, тоже замолкают очень быстро.

- Всего-то? - хмыкнул Буян и коснулся ладони Властими-ра,- Не сложнее, чем Змея сокрушить, верно, друже?

- Верно-то верно,- ответил тот,-да только тогда, мы с тобой не одни там были.

- А мы и посейчас не одни... С нами вон...- Буян осекся.- Синдбад!

Все разом обернулись на его крик. Пока шел разговор, мореход достал у кого-то из тороков веревку и, приладив ее к камням, начал спуск.

Все бросились к обрыву.

- Что ты делаешь? - крикнул ему Гаральд.

- Там внизу моя лошадь,- выдохнул сквозь зубы мореход.- Я ее отлично вижу...

Он замолчал и перехватил руками пониже.

Четыре крылатых коня спустились с края обрыва, сопровождаемые двумя птицами. Три жеребца сразу слетели наземь, а Гаральд придержал своего, поддерживая повисшего на веревке Синдбада. Лишь после этого он присоединился к остальным.

Обрыв и правда был неглубок - на глубине в три сажени склон становился глаже. Там росли колючие кусты. Лошадь запуталась в них. Бока и ноги ее были так изодраны о камни и колючки, что уже только из-за этого ее следовало бы оставить здесь. Но она при падении сломала спину, и это, к сожалению, было видно. Лошадь еще шевелила передними ногами и косила на людей синим блестящим глазом, но даже она понимала, что дни ее сочтены.

Мореход вдруг всхлипнул и отвернулся.

- Убейте ее,- шепнул он.- Так мучиться... Буян взялся было за нож, но отвел руку: -Нет.

- Трусишь? - удивленно вымолвил Гаральд.- А я думал, что ты...

- Я младенцев в жертвы не приносил, если ты о твердости моей руки,резко ответил гусляр.- Моя участь самая мирная на свете - людям о радости жизни и о любви петь. Жизнь защищая, убить могу и зверя раненого добить сумел бы. Но ее - рано убивать.

- Думаешь - выживет?

- Нет. Нам на обратном пути ее жизнь понадобится... если судьба будет вернуться,- загадочно изрек Буян и отошел.

Не проверив даже, целы ли мешки в тороках, люди отправились в город. Всех торопили Киллик и Синдбад. Мореход горел желанием поскорее уйти от умирающей лошади, а предводительница спешила пересечь город до наступления темноты-во тьме таинственные слуги Чары и ее сторожа выходят на добычу.