Страшная дорога свободной личности

Однако заглянем в недавнее прошлое, когда западное буржуазное общество существовало еще в своем классическом виде, мужчина не был слаб, а его господствующее положение и утверждаемый им порядок были еще несомненны. Что породила тогда буржуазная культура, размышляющая о роли мужского и женского?

Она породила странного юного автора с трагической судьбой по имени Отто Вейнингер, который оказал огромное, хотя и несколько шокирующее, влияние на дискурс, связанный с проблемами пола, как в Европе, так и в России. Нашумевшая книга Вейнингера «Пол и характер» вышла в свет в 1903 году.

Для нашей темы Вейнингер важен потому, что он так или иначе философски осмысливает то, что скрыто в глубинах современной западной семьи.

Отто Вейнингер родился в Австрии, он отпрыск богатой еврейской семьи и выпускник факультета философии Венского университета. В 22 года он получил степень доктора философии, в 23 года опубликовал свой труд. В свои годы Вейнингер был чрезвычайно начитан, владел древними и новыми языками. Однако вскоре после выпуска своей книги, в том же 1903 году, он покончил с собой.

Книга Вейнингера начинается с его теории промежуточных половых форм. Нет абсолютного мужчины и абсолютной женщины, говорит автор, есть лишь идеальные типы М и Ж, а каждый человек находится на определенной точке континуума между этими типами. Начало М и начало Ж представлено в определенных пропорциях во всем его организме вплоть до каждой клетки. В дальнейшем, кстати, эти выводы Вейнингера были подтверждены научными открытиями — оказалось, что у каждого человека в организме вырабатываются и мужские, и женские гормоны, оказывающие влияние на весь организм.

На типах М и Ж автор строит свою характерологию. При этом он подчеркивает, каждый человек все-таки есть одно из двух — либо мужчина, либо женщина. Прежде чем перейти к сути, то есть к весьма специфическим выводам Вейнингера относительно сущности М и Ж, хочу сказать о том, на каком философском базисе строится его модель.

Ссылаясь на «Критику практического разума» Канта, которую он называет «самой величественной книгой в мире», Вейнингер говорит о «вечном потрясающем одиночестве» человека во Вселенной. Находящийся внутри его «Я» моральный закон бесконечно возвышает его ценность: «Его единственная цель — это он сам, нет другой вещи, ради которой он живет… В глубине под ним где-то затерялось человеческое общество, провалилась социальная этика. Человек — один, один».

Это одиночество и невероятное значение «Я» для Вейнингера действительно находится в основе всего. Мораль строится на уважении к чужому одиночеству, в основе которого, в свою очередь — уважение к себе. Самое тяжкое преступление — убийство, но тяжесть его в том, что, убивая другого, человек убивает самого себя. Желание человека сохранять и продлевать свою жизнь связано с тем, что человек созерцает свое «Я» в прошедшем и желает «продлить это ощущение и созерцание» на дальнейшее будущее.

«Сознание того, что со смертью окончательно теряет значение наша ослепительная, яркая индивидуальная жизнь, которая таким образом превращается в бессмыслицу, — это сознание ведет нас к жажде бессмертия», — пишет автор.

Тщеславие Вейнингер признает совершенно естественным, особенно среди людей выдающихся. По его мнению, в их тщеславии выражается стремление «поднять свою ценность перед своим умопостигаемым „Я“, перед своей моральной и интеллектуальной совестью», «потребность импонировать самому себе (своим мышлением, поступками, творчеством)». Гениальный человек, тип которого Вейнингер всячески выдвигает как наиболее достойный в человеческом роде, «несет в себе самом сознание своей ценности и награды и пренебрегает мнением всех прочих людей на том основании, что они не в состоянии изменить его собственного представления о себе».

Свободу Вейнингер понимает как полную независимость от чужой воли. «Человек становится свободным только тогда, — пишет он, — когда он сам превращается для себя в верховный закон. Только таким путем ему удается избежать гетерономии, поставить себя вне зависимости от чужой воли, которая неизбежно включает в себя произвол».

В этом мы видим уже зачатки сегодняшнего мировоззрения, где свобода понимается весьма сходно. С одним, правда, существенным различием — верховный закон, которым является человек сам для себя, все меньше основан на морали и все больше — на его спонтанных желаниях. Однако об этом речь пойдет впереди.

Невероятное возвеличивание отдельного «Я», придание ему столь беспрецедентной ценности сочетается у Вейнингера со столь же категорическим отрицанием ценности рода. Сущность мужчины такова, говорит он, что он «свергает с себя» власть рода и «возносит себя над ней». И далее: «Роль отца менее всего способна удовлетворить глубочайшую потребность его духа, потому мысль раствориться и исчезнуть в бесконечности рода является для него ужасной».