Страшная дорога свободной личности

Вспомним еще раз кратко, что мы видим в этом фильме. Перед нами обычная современная семья, которую постигает несчастье в виде гибели единственного ребенка. Тяжелейшая скорбь матери по поводу его утраты, выглядящая поначалу вполне естественно, постепенно принимает все более и более странные формы, которые ее супруг, пытающийся помочь ей через психоанализ, просто не может понять.

Непонимание все нарастает, и в конце концов та женщина, в которой мы поначалу видели несчастную мать, переходит в состояние раскрепощения некоей первобытной женской природной силы, которую она направляет против своего мужа. И которую, как выясняется, направляла и против ребенка: она могла легко отвратить от гибели, но не сделала этого.

Видя во всем этом не произвольную фантазию художника, а некое далеко идущее описание происходящего с человечеством, мы должны понять, что именно творится в тех самых обычных современных семьях, если в них может возникнуть такая конфигурация. Есть ли философия, которая так или иначе это осмысливает?

Прежде чем двигаться дальше, хотелось бы еще раз подчеркнуть, что я не рассматриваю развиваемое фон Триером понимание женской природы как универсальное, относящееся ко всем женщинам вообще и во все времена. Однако при этом оно представляется мне вполне отражающим реалии западной культуры и метафизику пола на Западе.

Как уже упоминалось, Лафарг, подробно описывающий переход от матриархата к патриархату, говорит о том, что этот переход был связан с появлением частной собственности. Когда окончательно оформляются супружеские пары и большая первобытно-коммунистическая семья, которая живет под одной кровлей, расселяется по разным жилищам, то у образующихся таким образом малых семей возникает своя собственность. В нее входит дом, окружающий его сад и участок пахотной земли, которую возделывает эта семья, пишет Лафарг.

Если это так, то ясно, что происходит в этот момент. Правы ли или не правы Аткинсон и Фрейд в своей гипотезе, что родовая семья призвана была защищать человеческое сообщество от повторения отцеубийства, в любом случае ясно, что эта семья была основана на братских отношениях, а для их поддержания были особо востребованы качества женщины.

Главенство женщин, заботящихся об общем доме и общей жизни и превосходящих мужчин интеллектуально, было залогом мирного сожительства этих мужчин. Теперь же, когда стала формироваться собственность, ее надо было охранять и отстаивать, и более востребованы стали качества мужчины, его физическое превосходство над женщиной. Собственность оказалась тесно связана с мужским началом. Но дело было не только в собственности, но и в оформлении личности.

Об этом писал другой марксистский автор, который всю жизнь исследовал становление социума, снова и снова всматриваясь в то, какие этапы развития прошло самопонимание человека и система общественных отношений, начиная от первобытного периода. Я имею в виду крупного деятеля большевистской партии, философа Александра Богданова, который грезил возможностью дать каждому человеку равноценные инструменты познания вселенной и через это революционизировать общество.

В работе 1910 года «Падение великого фетишизма» Богданов, как и Лафарг, описывает некую первобытно-коммунистическую фазу существования человека. В отличие от Лафарга, он не связывает ее с матриархатом и рассматривает в более общем виде, концентрируя свое внимание на способе мышления тогдашних людей, регулирующих его нормах и идеях.

Он пишет, что на том этапе развития высшую регулятивную функцию выполнял обычай, который был «техническим правилом» социального поведения людей — так же, как слово, обозначающее ту или иную трудовую операцию в рамках определенной их последовательности, является техническим правилом коллективного труда.

Вот как Богданов описывает первобытный обычай: «Цель этих социально-технических правил могла в каждом частном случае и не формулироваться особо, — она все равно чувствовалась и подразумевалась, и была близка каждому; это было коллективное благо группы, потребности коллективной жизни, понятные и очевидные для всех, — потому что никто еще и не думал выделять свои личные интересы и стремления из общих интересов и стремлений своего родного коллектива — не было обособленных „личностей“, а был единый организм родовой общины, и его живые клетки — люди, связанные кровной связью».

Кстати, под это описание вполне подпадают оба ключевых табу, которые Фрейд называл началом человеческой нравственности — табу на инцест и на умерщвление тотемного животного. Оба они защищают именно коллективное благо группы, и нарушение каждого из них разрушает эту группу: первое — через прямое разрушение отношений в сложившейся «родовой семье», второе — через пробуждение агрессии мужчин друг против друга.