Страшная дорога свободной личности

То есть по факту, вейнингеровская идея уничтожения женщины в каком-то смысле подвела черту под огромным периодом патриархата, стала знаком его исчерпания. Начавшись с преодоления бесформенности родового сознания, со становления личности, индивидуальности, патриархат дошел до безумия этой индивидуальности, безумия ее пустой самозначимости, и впал в глубочайший кризис, за которым открывается перспектива нового матриархата. Уже не такого матриархата, из которого вышел существующий патриархат, и который был прежде всего способом бытия рода во времени. А такого, который несет гетеризм и хаос.

Страшная дорога свободной личности Эмансипация женщины и «сосущая смерть»

Илья Росляков / ИА Красная Весна / 10 ноября 2021

Эвола делает вывод о демонизме женского начала, который заключается в том, что «соприкосновение с сотканной из желаний субстанцией женского» лишает мужчину «магической мужественности»

Эмансипация женщины… Она началась во второй половине XIX века с движения суфражисток, которые требовали равных с мужчинами избирательных прав. Затем, в 1960-е годы, требования политического равенства полов перешли в требования равенства социального и юридического. Было сказано, что женщина рождена не для того, чтобы быть матерью и домохозяйкой, не для того, чтобы существовать при муже — она должна реализовать свое «Я», а закон должен гарантировать ей это во всех сферах.

А потом началась сексуальная революция. Сексуальность стала рассматриваться как основная сфера эмансипации женщины, более важная, чем ее юридические или социальные права. Начался пересмотр нормы эротических отношений внутри семьи. Женская гетеросексуальность перестала быть стандартом, гомосексуальность женщины стала легитимной. За ней постепенно последовала и мужская гомосексуальность.

Начались тектонические сотрясения института брака. Гражданский брак, гомосексуальный брак, мода на сожительство без брака и постоянную смену партнеров… Ювенальная юстиция, основанная на возможности любого вторжения контролирующих инстанций в семью… Наконец, уже в последнее время — прямая атака на всё мужское, на маскулинность. Требования криминализации любых, по сути дела, проявлений мужского полового поведения под видом так называемого домашнего насилия, постепенно превращающая западных мужчин во всё более женоподобных, или, говоря словами Вейнингера, имеющих в себе большую часть Ж.

Популяризация абортов. Огромные толпы женщин, выставляющие лозунги, в которых подчеркивается большая роль их половых органов и их полное право ими распоряжаться. Окончательное утверждение постмодернистского понимания пола, или так называемого гендера, при котором пол объявляется предметом свободного выбора ребенка, а родителям строго запрещается называть свою дочь, «ставшую» мальчиком, словами женского рода…

И твердое ощущение, что всё это — только начало. Что объем сексуальных извращений, которые можно легализовать и популяризировать, почти необъятен. Что процесс разрушения семьи только еще стартовал. Что впереди маячит совсем другое человечество — если это можно назвать человечеством.

Означает ли это, что эмансипация женщины была не нужна, что было бы хорошо, если бы она и не начиналась? Утверждать подобное было бы чрезвычайно глупо. Даже Вейнингер с его специфическим взглядом на женщину не отрицал необходимости политической эмансипации.

Напомню вкратце, что Отто Вейнингер — это молодой австрийский философ, который в 22 года окончил Венский университет и получил степень доктора философии, в 23 года опубликовал сочинение «Пол и характер», произведшее потрясение в современных ему представлениях о проблемах пола, мужского и женского, и вскоре после этого покончил с собой. Работа Вейнингера вышла в свет в 1903 году. В ней он заявил, что женщина лишена непрерывной памяти, логики, этики, наконец, всякого собственного «Я», и что она уничтожится, если мужчина перестанет быть сексуальным.

Так вот, при этом Вейнингер не только поддерживал политическую эмансипацию, но и утверждал, что гомосексуальная любовь женщины гораздо более возвышает ее, чем гетеросексуальная, предвосхищая тем самым в 1903 году повестку дня конца XX века. Ведь гомосексуальность женщины означала для него то, что такая женщина наполовину есть мужчина. А значит, она не совсем пуста.

Но столь же нелепо, как и заявить, что положение женщины образца XIX века, до начала эмансипации, было наилучшим и должно было остаться неизменным, — столь же нелепо было бы отрицать связь происходящего сегодня с глубокой трансформацией мужского и женского принципа. А также закрывать глаза на глубинный, метафизический смысл эмансипации женщины.

Кто эмансипируется?