Страшная дорога свободной личности

Для де Бовуар важно, чтобы женщина получила возможность для совершения своего, независимого от мужчины экзистенциального выбора, «осуществления себя как проекта» — так как она была лишена этой главной, с точки зрения экзистенциализма, человеческой возможности. Де Бовуар подчеркивает, что «женщиной не рождаются, ею становятся», и подробно обсуждает, как «становятся» женщиной в современном ей обществе. С детства женщина существует как отрицательное начало — не-мужчина — и любое свойство вменяется ей как ограничение мужского свойства (еще будучи девочкой, она оценивает себя в сравнении с мальчиками, и в том ключе, что она может меньше, чем они). Вся история женщины написана мужчинами, женщины развиваются только в предложенных мужчинами перспективах, и ни одна из существующих доктрин не выражает собственно женские притязания. Де Бовуар всё время предлагает женщине перестать ориентироваться на то, что исходит от мужчин, сосредоточиться на своей исключительности и «дать ей восторжествовать». Если сегодня мужчина является единственным носителем трансцендентной направленности, то завтра женщина должна осуществить себя в своей собственной трансцендентности.

Феминистский философ Джудит Батлер позднее интерпретировала этот призыв де Бовуар как призыв к «свободному» конструированию гендера. По ее мнению, де Бовуар заложила основу для различения пола и «гендера», создав своей формулой «женщиной не рождаются, ею становятся» взгляд на пол как нечто обусловленное культурой и жизненными условиями. Как на «активный стиль жизни своего тела в мире», «непрекращающийся проект, ежедневный акт реконструкции и интерпретации». А если это так, то «феминное» тело может стать носителем других, не-женских «конструкций пола». Ведь зачем «проектировать и реконструировать» традиционный женский гендер, который требует от женщины пожертвовать своей автономией и «способностью трансцендентности»? Конструирование своего пола («гендера») должно быть абсолютно свободным — это, собственно, и есть воплощенная свобода. Батлер заключает, что подход де Бовуар открывает перспективу полностью преодолеть «бинарность гендера» (то есть то, что существуют только «мужчины» и «женщины»): «Гендерная неопределенность может принимать различные формы, сам гендер обещает размножиться во множественное явление, для которого необходимо найти новые термины».

Однако такое доведение до абсурда идеи о том, что человеческий пол есть конструкция, характерное для современного феминизма, на самом деле не вполне соответствует излагаемому де Бовуар. Она как раз не следует до конца линии экзистенциализма в отрицании женской сущности. И более того, декларируя отсутствие этой сущности, на деле описывает ее еще более подробно и глубоко, чем рассмотренный нами Эвола, который является ярым эссенциалистом.

Де Бовуар не может толком объяснить, как именно женщина должна пробиться к своей «трансцендентности». Если для мужчины осуществление себя издревле связано со «вторжением во внешний мир» (начиная с охоты, войны, добычи чего-то чужого, что он присоединяет к своему племени), то как всё-таки должна осуществлять себя женщина? Лишь в одном месте де Бовуар предлагает нечто конкретное: женщина должна «одухотворить то жизненное поле, в рамки которого она заключена», а это поле — Природа, «царствие земное». Его она и может «наделить свойствами трансцендентного». Есть близкие ей «неведомые силы, в чьих руках и сами мужчины становятся игрушкой; заключив союз с этими волшебными силами, она завоюет мир, возьмет власть в свои руки».

Но что это за силы? В другом месте книги де Бовуар разворачивает это более детально. Она оговаривается, что это якобы только миф мужчины о женщине, чтобы соблюсти свою экзистенциалистскую концепцию отсутствия женской сущности; но излагает это с таким реализмом и подробностью, как будто для нее самой это описание действительности, а не мифа.

Речь снова идет о том, что женщина внушает страх мужчине.

Огонь, пишет де Бовуар, «активное и чистое дуновение», в котором мужчине «хочется узнавать себя, женщина держит в плену землистой грязи. Он желал бы стать необходимым, как чистая Идея, как Одно, Всё, Абсолютный Дух, а вместо этого томится в пределах тела, в пространстве и времени, которые он не выбирал, куда его не звали — бесполезный, громоздкий, нелепый». Вспомним неоплатонизм и «вонючую бочку», в которую заключен дух, у Беме! Здесь, в излагаемом де Бовуар как бы древнем мифе, который в то же время является самой жгучей современностью для западного сознания, мы, быть может, находим, наконец, объяснение этому вековому экстремальному отвращению к плоти.