Страшная история

Он стоял и смотрел на них. Она наверняка решила, что чудовище уже успело прикончить её мужа и теперь займётся ими. В глазах появилась злость. Она не хотела сдаться, как её муж. Пыталась отползти дальше, оттолкнуть от себя малыша, чтобы он убежал и спасся… но мальчик лишь прижался к ней крепче.

— Рома… — прошептала женщина. — Иди. Беги, Рома. Беги… Рома…

Рома не убегал, и она теряла последнюю надежду. Она отвела взгляд от трупа в хоккейной маске и посмотрела на своего сына — с бессилием, болью и любовью.

Точно так же его мать смотрела на него в тот день, когда он лежал, схватив жесточайший грипп, с температурой под сорок два градуса. Она сидела рядом и смотрела на него, взяв за руку. Сквозь пышущее красное марево жара он не различал почти ничего, но этот взгляд запомнился ему на всю жизнь. Его мать думала, что это последний день его жизни. Но до последнего дня оставалось ещё больше двадцати лет.

Грипп ушёл — так же резко, как появился. Лекарства и старания врачей сыграли свою роль. Свою роль сыграли и глаза матери. Может, не такую большую, но, безусловно, без этих грустных и любящих глаз он бы выздоравливал гораздо дольше.

Тогда это было красное марево, меняющее окружающий мир до неузнаваемости, скручивающее его самого так, что он мог лишь бессвязно бормотать безумные вещи и кружиться в тошнотворном хороводе. И это же марево покрывало разум сейчас. И оно снова упало — снова внезапно, без предупреждений.

Он увидел всю отвратительность своих намерений. Он пришёл сюда по науськиванию мелкого кладбищенского демона. Пришёл якобы отомстить за свою смерть. И вот теперь перед ним лежат мать и сын, напуганные до полусмерти, и глава семейства. Он собирается их всех убить (а разве не так, не за этим его послал сюда тот незнакомец?), поддавшись уловке демона. Он, который кичился тем, что не желал никому зла за всю свою жизнь.

Грипп прошёл. Проходит и жизнь, не всегда так, как хотелось бы, и это не повод, чтобы стать тем, кем он едва не стал.

— Уходи! — закричала Галина в лицо своему сыну. — Убирайся!

— Мама-а-а… — Рома зарыдал. Но остался на месте. Мертвец стоял и выжидающе смотрел на них, словно развлекаясь увиденным. Антон, вечный пьяница, плохой шутник и его муж, лежит мёртвый у его ног. Галина почувствовала острую резь глубоко внутри головы.

— Рома-а-а, милый… — взмолилась она.

Дальше произошло нечто непонятное. Мертвец сорвал с лица свою маску, она со стуком упала на пол и покатилась куда-то в угол. Галина зажмурилась, чтобы не видеть лица этого отвратительного создания… Но долго она не могла терпеть, представляя, как он приближается к ней и её сыну, протягивая свои почерневшие пальцы. Она открыла глаза.

Чудовище уходило. Оно медленно (раз-два) шло по коридору, удаляясь от них. Галина увидела его пупырчатый затылок, смятый из-за удара палкой, и быстро отвела взгляд.

— Ых… — простонала она, пытаясь встать на четвереньки.

— Мама, что с папой? — спросил Рома, больно сдавливая ручками её шею.

Мертвец добрался до входной двери и исчез в проёме. Галине, наконец, удалось подняться на колени. Она высвободилась от рук сына, сказала ему, чтобы остался на месте и не шумел, и проползла к мужу, сгибая и разгибая одеревеневшие ноги. Путь длиной в три метра занял три минуты. Наконец, она коснулась его руки. Рука была тёплой, внутри еле заметно пульсировала вена.

— Живой, — сказала она и засмеялась в потолок.

— Мам? — осторожно спросил Рома, обеспокоенно следя за ней.

— Всё в порядке, сынок, — Галина перестала смеяться и легла на пол рядом с Антоном. Она чувствовала непомерную усталость во всём теле. — Всё в порядке. Иди ко мне…

Человек, который всё ещё стоял у могилы Ивана Скворцова, и который вовсе не был человеком, шевельнулся первый раз за последние два часа.

Не получилось, равнодушно сказал он себе. На этот раз — не получилось. Время потрачено зря. Но ничего… есть много таких, как Иван Скворцов, но которые более слабы.

Если не здесь, то в другом месте.

Человек исчез из провинциального городка, чтобы никогда больше не возвращаться. Только что он стоял у могилы, а спустя секунду в том месте остались лишь отпечатки его подошв, которые быстро сравнялись с землёй.