Страшная неделя (СИ)

– Выжимаем и на верёвку, – скомандовала Октябрина Леонардовна, достала подрясник отца Павла и вручила владельцу. Вчетвером они быстро развесили одежду по длинной верёвке во дворе. – К утру, глядишь, просохнет.

– Значит, надо искать ночлег, – нерешительно произнёс отец Павел.

– Тут и останетесь, – заявила Октябрина Леонардовна. – Чаем напою.

– Я тогда схожу к Любе, – сказал Антон, поднимая с пола свой чемодан с инструментами.

– Ага, щас! – Октябрина Леонардовна встала поперёк двери. – Ишь чего удумал! Мужа нет, так бабу баламутить можно?

– Я не то имел в виду, – отвёл взгляд Антон. – Может, ей надо чем помочь.

– Нашёлся помощник. Хочешь помочь – так иди мне дров наколи. Ну, вперёд!

До позднего вечера Октябрина Леонардовна следила за Антоном, который колол ей дрова, забивал торчавшие гвозди и подтягивал скрипевшие двери. От Новикова с его больной спиной в плане ремонтов толку не было, как и от субтильного и малоприспособленного к сельской жизни священника, так что их отправили перебирать картошку и поливать рассаду в стаканчиках.

Вечером Октябрина Леонардовна запекла картошку в золе и выставила на стол банки с соленьями.

– Хоть есть, кого покормить, – бормотала хозяйка, наполняя мисочки маринованными грибами, огурцами и помидорами с чесноком. – А то по привычке накручу с лета, а одной-то много.

Отец Павел прочитал молитвы, встав лицом к иконам в правом углу кухни. Октябрина Леонардовна бормотала ему в унисон и тщательно крестилась. Новиков вообще мало понимал, что они там говорили, а Антон тишком что-то строчил в телефоне.

После ужина Октябрина Леонардовна отправила Новикова греть спину на печку, а его приятелей разместила на диване и кресле-кровати в большой комнате с телевизором. Отец Павел ещё долго что-то бормотал у икон, потом сделал земные поклоны и ушёл спать.

Хозяйка повозилась с большими банками с зеленоватой водой, где вроде бы настаивались травы, и тоже пошла спать.

Новиков слышал голоса как будто издалека, спину, которую он натёр пахнущей хвоей мазью, приятно прогревало тепло от печи, и вообще всё в доме деревенской старосты было так хорошо устроено, ну прямо как у родителей. Как будто он снова маленький ребёнок, и…

– Да отстань ты, не буди человека, – шипел кто-то рядом с печкой. – Чем он тебе поможет?

– Ну, надо же хотя бы предупредить, что мы ушли.

– Ну ты душнила.

– Что происходит? – спросил Новиков, выглядывая с печки. У выхода из кухни топтались отец Павел и Антон.

Антон быстро подошёл и шёпотом затараторил:

– Там такое дело, у Любы младшему-то совсем плохо, фельдшерица говорит, до утра не дотянет. И в город не отвезёшь – дороги размыло. А я ей сказал, что священник тут, она и просит – приведи, пусть хоть напоследок это… как там…

– Пособоровать надо, – подсказал отец Павел. – И отпуст прочитать, когда уже…

– Ну и чего не спим? – Октябрина Леонардовна включила свет, и вся компания часто заморгала.

Антон в двух словах пересказал, что случилось.

– Побёг всё-таки к ней, да? – укоризненно покачала головой староста, закутываясь в пуховую шаль.

– Да какая теперь разница! – нетерпеливо махнул рукой Антон. – Там ребёнок помирает!

– Ладно, пошли. Дай только оденусь, – произнесла Октябрина Леонардовна и пошаркала в комнату.

– Я тоже с вами. – Новиков спустился с печки. – На всякий случай.

– А ты-то там зачем? – удивился Антон.

– Я снаружи покараулю. А то мало ли что.

Октябрина Леонардовна быстро переоделась, достала откуда-то большой фонарь вроде тех, которыми пользуются путевые обходчики, и компания из четырёх человек вышла на улицу. По тропке они прошли почти всю деревню, потом свернули во двор. Все окна приземистого деревянного дома светились, внутри время от времени показывались тени.

Первым вошёл Антон, за ним, перекрестившись, последовал отец Павел.

– Я тут подожду, – сказал Новиков, притормозив у калитки.

– Ещё чего, – буркнула Октябрина Леонардовна и втолкнула его в сени.

Внутри на весь дом пахло какими-то лекарствами. У Новикова, в своё время долго лежавшего в больнице с раной, а потом ещё много месяцев проведшего на восстановлении, всё нутро скрутило. Аж тоска навалилась от воспоминаний о бесконечных уколах, таблетках и капельницах.

Октябрина Леонардовна снова толкнула его промеж лопаток.

– Ну мне-то туда зачем? – прошептал Новиков, оборачиваясь.

– Неча одному тут делать, – буркнула староста и впихнула его в дом. – Слышь, собаки-то нет. Это как тот хмырь объявился, так сначала собаки передохли. Хорошо, я свою в доме заперла.

В комнатах слышались голоса – пара женских и знакомые мужские – Антона и отца Павла.

– Чего раньше-то в город не отвезли? – громко спросила Октябрина Леонардовна, проходя в просторную комнату с большим круглым столом и диваном, на котором были разбросаны одежда и детские игрушки.

– Вадим запретил, – всхлипнула растрёпанная молодая женщина, выглядывая из-за занавесок, отделявших другую комнату. – Сказал, мол, там деньги только будут тянуть. Да и ездить туда надо постоянно, а тоже дорого.