Страшная неделя (СИ)

– Запретил, – фыркнула Октябрина Леонардовна. – Нашёлся запрещатель. Приедет – я ему задам! Да, знакомься, это новый участковый. – Она бегло кивнула на Новикова.

– Протокол будете составлять? – вяло спросила ещё одна молодая женщина, бледная и помятая.

– Если понадобится, – пробормотал Новиков, всей душой желая оказаться где-нибудь в другом месте. Желательно спокойном и безопасном. – А вы, простите…?

– А я Люба. В смысле – тоже Люба. Я местный фельдшер. – Тоже Люба смачно зевнула. Потом потянулась, зажмурилась, встряхнулась и застыла с открытым ртом.

Новиков проследил её взгляд и непроизвольно вскрикнул – в окно таращилась бледная физиономия. Упырь мерзко щерился алой пастью.

– Это ещё кто? – громко спросила Октябрина Леонардовна.

– Отойдите от окна! – скомандовал Новиков. – Живо! Запереть все двери и окна!

– Что случило-о-о-о! – Хозяйка дома отшатнулась, закрыв руками рот.

– Ты! – рявкнул Новиков на фельдешрицу. – Быстро запри окна! Антон и Октябрина-как-вас-там! Надо закрыть двери!

Октябрина Леонардовна коротко кивнула и выскочила в сени. Антон побежал на кухню, а фельдшерица так и осталась сидеть на диване с открытым ртом. Видимо, у неё случился ступор. Новиков, пересилив отвращение, подошёл к окну, забранному в можжевеловую рамку, и повернул ручку.

Но упырь только шире улыбнулся, показав острые зубы. Он приблизился к окну, распластал по нему лицо, превратив его в блин с размытыми чертами, и стал пролезть в щель между стеклом и рамой.

За спиной Новикова истошно завизжала какая-то из Люб. Новиков медленно пятился, пока не натолкнулся на Октябрину Леонардовну.

В щель медленно пролезала бледная масса, будто майонез давили. Она расширялась, уже влезли густые брови, нос и лоб.

– Т-т-так и будем ст-тоять? – заикаясь, произнёс Антон. – Он же нас вс-сех тут-т…

Новиков подскочил к окну и попытался прижать плотнее раму. Не помогло – тело всё вползало внутрь, уже тянулся воротник пиджака. Вдруг рядом оказалась хозяйка дома и с грохочущим звоном расколошматила о бесформенную голову большую керамическую вазу. Осколки и ветви вербы посыпались на пол, а упырь всё продолжал вползать. Уже полностью втекло его щерящееся лицо и шея.

Антон с треском разломал об него стул.

– Где священник? – спросил Новиков, отходя от окна.

– Фимиама и ладана нет, я их выложил, чтобы просушить, – прохрипел откуда-то отец Павел.

– Нам кранты, – выдохнул Антон.

– Бери детей, женщин и бегите, – через плечо прошептал ему Новиков.

Упырь оттянул руку и вдарил по стеклу. Все разом подпрыгнули. Стекло звонко вздрогнуло, но устояло. Только с рамы упала ветка можжевельника. И попала на лоб монстра, который от этого перестал щериться и затряс головой, как собака.

– Можжевельник, – пробормотал Новиков и обернулся к искажённым страхом лицам. – Спички есть? Ну, живо!

Первой среагировала Октябрина Леонардовна. Она коротко кивнула и выбежала из комнаты, вернулась с большим коробком. Новиков сбегал к другому окну, схватил сразу несколько веток и попытался поджечь. Руки плохо слушались, искра не высекалась.

– Быстрее! – крикнула какая-то из женщин.

Новиков глянул на упыря, который влез в дом уже по грудь и перебирал когтистыми лапищами по подоконнику.

Наконец искра появилась, спичка зашлась. Новиков запалил сразу несколько веток и изо всей силы подул в сторону упыря. Тот замахал руками и зашипел, отплёвываясь.

Октябрина Леонардовна тоже схватила несколько веток с окна и забрала спички у Новикова. Запалив можжевельник, она тоже стала дуть дым на упыря, который, свистел и выл так, что мурашки бежали.

Отец Павел стал махать какими-то листами, чтобы гнать дым на монстра. Фельдшер Люба наконец-то пришла в себя и швырнула в упыря ветки вербы, которые подняла с пола.

Упырь захрипел, оскалился и стал потихоньку вытекать на улицу. Вылез полностью, встряхнулся, обретя человеческую форму, попятился и исчез во тьме за забором.

Октябрина Леонардовна выдохнула и опустилась на стул. Новиков закрыл глаза и привалился к стене.

Из-за занавески послышался слабый детский стон. Люба-хозяйка вскочила и побежала в соседнюю комнату, за ней пошёл отец Павел.

Глава 9. Чего земля не выплюнет

На печке в доме родителей всегда хорошо спать. Даже если проспишь всего часов пять, всё равно утром встаёшь полным сил и с хорошим настроением. Только вот печка-то вроде бы не родительская. И запахи не похожи. И звуки другие.

Новиков открыл глаза. Точно, потолок не тот, одеяло чужое. Ну да, ну да. Они же за полночь вернулись в дом Октябрины Леонардовны. Люба-хозяйка слёзно умоляла всех остаться, но староста деревни сочла это неприличным и погнала их компанию к себе. Тем более что малышу после обтирания святой водой и помазывания маслом стало получше.