Страшная неделя (СИ)

– Там же нет дороги, – произнёс Новиков, пытаясь рассмотреть чуть заметную колею сквозь плотные потоки дождя.

– А подзатыльник? – ехидно спросила бабуля.

– Вы ещё пригрозите его сожрать, – пробубнил откуда-то Антон. Раздался звонкий короткий стук, и Антон ойкнул.

– Для профилактики, – строго произнёс голос Ядвиги Мстиславовны. – И чтобы лишнего не болтал. И чтобы по замужним бабам не шастал.

Машину качало из стороны в сторону, стекло залепило жидкой грязью так, что и дворники не помогали. Кресло то и дело теряло связь с седалищем. Новиков вцепился в руль и всматривался в пелену дождя. Кажется, они ехали через ещё не знакомые участковому луга, покрытые высокой сухой травой и заросшие кустами и деревцами.

– Можно спросить, куда мы направляемся? – проговорил Новиков через плечо. Поворачивать голову он боялся.

– Там увидишь, – ответила Ядвига Мстиславовна, снова придерживая клонящегося вперёд священника.

Спустя часа полтора, когда Новикову уже стало казаться, что его укачивает, впереди показалась небольшая речка, а через неё дугой перекинулся деревянный мосток.

– Он нас не выдержит, – сказал Новиков, подавшись вперёд, чтобы рассмотреть переправу.

– Пешком дойдём. Останавливай, – скомандовала Ядвига Мстиславовна.

Новиков припарковал машину у мостика и вышел под дождь. Засохшую кровищу тут же приятно размочило, и она потекла с кожи тёмными разводами.

– Я пойду вперёд, а ты помоги Антону. – Бабушка поковыляла по мостику, опираясь на клюку.

– Где мы вообще? – тихо спросил Новиков, пока они вытаскивали еле живого священника из машины. Оказалось, шею ему перетянули белой тканью, которая уже пропиталась кровью.

– У святого, наверное, – пробормотал Антон, придерживая отца Павла, пока Новиков закрывал двери машины.

– У кого? – переспросил Новиков, закидывая себе на плечи руку священника.

– Да ходят слухи, что где-то тут, в лугах, живёт святой старик. – Антон взвалил на себя другую руку отца Павла, и вдвоём с Новиковым они потащили его через мостик.

Подробностей Новиков выведать не сумел, потому что по мостику приходилось передвигаться малюсенькими шажками. Ноги скользили на мокрых старых брёвнах, в глаза хлестал дождь, да ещё священник висел на плечах. Вроде такой тощий, а если волочь его на себе, то кажется, что веса в нём вполне прилично.

– Сюда! – раздался из сплошного водного потока чей-то голос.

Новиков, наконец ступивший на нормальную землю, хотя и жутко скользкую, рассмотрел дом и тёмную фигуру, машущую рукой у раскрытой двери.

Незнакомый дом, незнакомые люди, непонятное местоположение. Еле живой священник, истекающий кровью. Упыри, ведьма и святой старик. И посреди всего этого великолепия – участковый Новиков. Ещё про учителя труда Антона чуть не забыл. Осиновый кол на верхушке торта.

Вдвоём с Антоном они потащили отца Павла к дому. Их встретил молодой мужчина в тёмном подряснике, как у отца Павла. Явно не старик.

– Давайте туда, – мужчина показал налево из сеней.

Новиков и Антон бочком прошли в комнату с печкой и большим столом. Ядвига Мстиславовна указала на широкую деревянную скамью, куда и уложили раненого монаха. Оказалась, в комнате был ещё и низенький старичок в сером подряснике. Морщинистый, с жидкими волосами и бородёнкой, он наклонился к отцу Павлу, держа в руке керосинку. Аккуратно отогнул край платка на шее отца Павла. И покачал головой.

– Скверно, – тихо произнёс старичок.

Новиков подумал, что недавно уже слышал это слово. И как раз применительно к ране отца Павла. Только от ведьмы.

– И что теперь? – спросил Антон, морщась и потирая плечо.

Старичок только беззвучно шевелил губами.

– Ну другие-то как-то оклемались, – сказал Новиков, разминая плечи. – Тот мальчишка в Ключе. И сын Лисовского.

Услышав про Гаврила, старичок быстро глянул на Ядвигу Мстиславовну. Та только махнула рукой и покачала головой.

– Вот что. – Старичок провёл рукой по бородёнке. – Вы пока пообсохните, а мы Павлика-то в светёлку перенесём.

Появился парень, что впустил Новикова и компанию, и они вдвоём со старичком взяли раненого священника под мышки и под колени и понесли в другую комнату.

– Может, помочь? – предложил Новиков, но Ядвига Мстиславовна его остановила.

– Посторонним туда нельзя. Садись лучше за стол.

Новиков стал осматриваться в поисках хоть какого-нибудь умывальника. Обычный дачный умывальник нашёлся за печкой, у выхода. Кое-как протерев руки и лицо, Новиков и Антон вернулись в кухню, где Ядвига Мстиславовна раздувала большой желтоватый самовар.

– У всех есть самовары, – пробормотал Новиков, садясь за стол. – Тоже такой заведу.

– А что, это тот самый святой? – шёпотом спросил Антон, кивая на дверь, за которой скрылись старичок и его помощник.

– Святой, не святой, – бормотала Ядвига Мстиславовна, доставая чашки из-за занавески, скрывающей полки. – Это отец Фома. Он ещё до войны постригся. Сапёром был, потом по лагерям сидел. Лес валил. В монастыре служил. Теперь вот отшельничает.

– Они знакомы? – кивнул Новиков на дверь, имея в виду, что старичок назвал священника Павликом.

– Вот у него и спросишь, – хмуро сказала Ядвига Мстиславовна.