Страшная правда о Великой Отечественной. Партизаны без грифа «Секретно»

«Заместитель начальника ЦШПД комиссар госбезопасности С.С. Бельченко выразил свое неудовольствие тем, что разведсведения из партизанских штабов всех рангов поступают в ЦШПД с большим опозданием и зачастую содержат информацию малой ценности. При этом в числе «именинников» была упомянута опергруппа Булатова. Заместитель Булатова по разведке — нарком внутренних дел Крымской АССР майор государственной безопасности П.М. Фокин — в срочном порядке занялся анализом всех своих разведсводок и сводок взаимодействующих фронтов и ЧФ. Оказалось, что информация РО ШЧФ, аналогичная сведениям об обстановке в Крыму, поступала «наверх» на 1–2 суток раньше сведений Фокина. Узнав об этом, Булатов пришел в ярость» [83].

В Крымском лесу началась настоящая война спецслужб между собой. Если в отношении спецгруппы НКВД поддерживался вооруженный нейтралитет, так как связываться с «конторой» побаивались, то в отношении спецгруппы Штаба Черноморского флота не церемонились.

«24.03.43 г. Особый отдел — Витенко, Колодяжный, очевидно, под влиянием Фокина приказывают разведчикам отрядов не давать разведотделу флота разведданные… Прошу дать указание от Военного совета секретарям обкома и Командованию Іи II секторов… о прекращении таких местнических тенденций… Второй день нечего есть. Антон» [83].

Эта подковерная война, начатая весной 1943 г., будет продолжаться до апреля 1944 года и даже далее.

Лето 1943 года окончательно развеяло иллюзию оккупантов о том, «что зимой, под командованием генерала Мороза, — наступают русские, а летом — немцы». События на Курской дуге однозначно опровергли эту теорию. В Великой Отечественной войне произошел коренной перелом, не заметить который уже было невозможно.

Если до сих пор миграция из отрядов шла только в одну сторону, в Сочи, то летом 1943 года стали возвращаться отдельные командиры, комиссары и бойцы, эвакуированные осенью 1942 года.

Если полгода назад, когда части фронта откатились далеко на восток, переподчинение Москве было совершенно оправданным, то теперь, когда бои шли на Северном Кавказе, нужен был более тесный контакт с руководством фронта, с его разведотделом, и прежде всего со службами тыла.

После того как летом 1943 года большегрузный самолет Ли-2 увез на Большую землю обессиленных от голода и болезней прославленных партизанских командиров: Ивана Мокроуса, Леонида Вихмана, Филиппа Соловья… — лейтенант Федоренко оставался последним командиром отряда, который бессменно продолжал нести «свой тяжкий крест».

Оторванные от партизанских реалий и фактически не знающие, чем себя занять «сочинские партизаны» затеяли очередную реорганизацию партизанского движения непосредственно в Крыму. Вот как об этом впоследствии писал Ф.И. Федоренко: «Вместо Первого сектора создавался Первый отдельный отряд с подчинением его КШПД непосредственно. Командир М.А. Македонский, комиссар М.В. Селимое.

Второй сектор преобразовывался в Первую бригаду, объединяющую в себе Второй, Третий, Четвертый отряды и группу специальной разведки. Командир Н.Д. Луговой, комиссар М.М. Егоров, начальник штаба Н.К Котельников.

Отдельно действующий в Старокрымских лесах Шестой отряд перенумеровывался в Пятый с подчинением КШПД, как и Первый, напрямую. Командиром по приказу оставался И.С. Мокроус. Однако Иван Степанович вскоре заболел, его сменил B.C. Кузнецов.

Пятый стал Четвертым. Третий остался Третьим…