Страшная правда о Великой Отечественной

Институт «лесных жен» возник с первых же дней партизанской жизни. Нельзя сказать, что это было «ноу хау» исключительно красноармейских отрядов, но тон, конечно, задавали они. Дело в том, что партизанские командиры и комиссары первой волны почти все пришли в лес со своими официальными женами. А вот армейские командиры обзаводились «лесными». Всю весну 1942 года в битве компроматов имена «лесных жен» едва ли не всех действующих лиц фигурировали во всех докладных, сигналах, доносах… После массовой эвакуации, длительного страшного голода «женский вопрос» долгое время был совершенно неактуален. Осенью 1943 года с возвращением из Сочи в лес ряда «старых партизан» вернулись и некоторые «лесные жены». Именно они вызывали у партизан это двойное чувство: «Жена, а может, нежена».

Однажды, в году в семьдесят пятом, на открытии памятника погибшим раненым в Васильковской балке, я с искренним восхищением рассказывал о том, как партизанка Вера Кудряшова спасла жизнь командира 18-го отряда Алексея Ваднева, имя которого должно было быть на этом памятнике, но благодаря Ее величеству Любви он остался жив.

Среди слушателей было много партизан, которые одобрительно слушали мой рассказ. Когда все направились «к столу», меня отозвала в сторону незнакомая женщина. Она рассказала о том, что практически в те же дни, в точно таких же обстоятельствах, рискуя своей жизнью, спасла комиссара 1-й бригады Мирона Мироновича Егорова.

Я знал, что Егоров был в этих боях тяжело ранен, эвакуирован на Большую землю и там умер в госпитале из-за врачебной ошибки — ему влили не ту группу крови.

То, что его спасла девушка, для меня было новостью. По привычке я потянулся к записной книжке, чтоб записать ее фамилию, имя, адрес, но моя новая знакомая неожиданно для меня своей рукой закрыла мою записную книжку и, отрицательно покачав головой, грустно улыбнулась и усталой походкой пошла к «праздничному столу» — брезенту, вокруг которого уже расположились бывшие партизаны. Только тогда до меня дошло, что эта женщина — бывшая «лесная жена».

Невольно вспомнились строки Константина Симонова, посвященные ППЖ — фронтовым «походно-полевым женам»:

Только им ничего не завещано,

Только им ничего не обещано.

Многие бывшие партизаны в тот день были со своими женами, которые когда-то тоже были крымскими партизанками. Эти женщины по-хозяйски поглядывали за своими мужьями, чтобы те не простыли, не болтали лишнего, не перебрали спиртного…

И только «лесная жена» была одна. Я смотрел на ее крашеные волосы, рассматривал орденские планки, но больше всего на ее красивые, а теперь постоянно грустные, покрытые поволокой глаза.

Большое количество молодых женщин в расположении боевых отрядов вне зависимости от их статуса: «лесной» или обычной жены, со временем стало головной болью командования.

«Шоферова все время спорит с мужем. То он ее ревнует, то она его. Дошло до того, что он попросился перевести его в другой отряд. Пришлось переговорить. Вроде подействовало. Сегодня Шоферов один из лучших бойцов, а их сын Вовка любимец отряда. Ему 8 лет. Ребята дали ему разбитый немецкий автомат, и с ним он чувствует себя настоящим партизаном» [36, с. 84].

«24.03.44 Сегодня Воронов сообщил, что его лесная партизанская жена Катя, узнав, что его переводят в 3-й отряд комиссаром, а ее оставляют в 1-м, вздумала отколоть номер и как будто пыталась повеситься. Решили, что для пользы дела нужно, как выразился Котельников, разженить все пары, а то ребята отвлекаются от работы и все время крутятся возле своих подруг» [36, с. 65].