Страшная сказка (не)для Золушки

Нет, я ни черта не поняла из того, что вскоре услышала. Вернее, добравшееся до моего контуженного сознания хриплым, почти звериным рычанием мужского голоса и на итальянском. Зато испытала неожиданный шок от резко исчезнувшей с меня тяжести мужского тела, словно кто-то сдёрнул с меня Винсенте Ди Маджио, как какую-нибудь невесомую пушинку. А я так и не успела понять, что же произошло и почему меня больше никто не мнёт и не давит.

Понадобилось где-то точно с полминуты, прежде чем я начала хоть что-то соображать, и пока я не рассмотрела перед собой… боже правый! Пока не увидела прямо перед собой Кроноса и не поняла, что он держит меня в своих спасительных объятиях, одновременно пытаясь рассмотреть всё ли в порядке с моим телом и укачивая, как маленькую девочку на руках.

– Ну, всё. Всё… Всё уже закончилось. Я рядом. Он больше ничего с тобой не сделает.

– О, боже!.. Рико!.. Господи!..

Похоже, я не могла до конца поверить тому, что слышала, видела и чувствовала. Тому, что действительно смотрела сейчас в склонённое надо мной лицо собственного спасителя, а не на пытающегося меня изнасиловать Винсенте.

Но это и в самом деле был Кронос! Его запах, его окутывающая, будто защитным коконом, физическая близость и его мощное тело, рядом с которым я всегда ощущала себя в максимальной безопасности.

По-другому, как чудом всё это и не назовёшь. Я и цеплялась за Крона, как за божественное чудо, боясь хотя бы на секунду ослабить хватку пальцев и отпустить его ветровку. Словно он и вправду тут же куда-то испарится или бесследно исчезнет.

– Ты как? Что он успел с тобой сделать? Он тебя бил?

Господи, откуда я могу это помнить? Мне бы хотя бы суметь вспомнить, кто я вообще такая и как здесь очутилась.

– Аль… Алька!.. Он стрелял в неё! Я не знаю, что с ней!

– Тш-ш!.. Мои люди о ней позаботятся и доставят в больницу за кротчайшее время.

– Она!.. О, господи… – я никак не могла остановиться. Меня трясло и от пережитого, и от нервного срыва, и от нескончаемых рыданий, которые, казалось, никак и ничем уже нельзя было остановить. Хотя в объятиях Федерико, в его крепких, сильных, ревностно обнимавших меня руках я ощущала просто какую-то невероятную убойную смесь из противоречивых эмоций. Страх смешался с долгожданным покоем, а понимание того, что он только что спас меня от изнасилования (и, возможно, так же скоро спасёт и Альку от смерти), творило с моими к нему чувствами безумные метаморфозы.

Может поэтому я никак не могла до конца поверить, что всё это взаправду, и что я не проснусь скоро в ещё худшем кошмаре, чем до этого.

– Пусть с этим разбираются профессионалы. А тебе нужен отдых и покой.

– Но… Алька, её же…

– Ты ничем сейчас помочь ей не сможешь. Как только её привезут в больницу и окажут необходимую помощь, я тебе обязательно расскажу, что с ней.

– Но она жива?..

Все мои попытки выглянуть из-за плеча Кроноса и найти взглядом подругу закончились практически ничем. Во-первых, Федерико поднялся со мной тогда на ноги и, не слушая никаких моих на этот счёт возражений, понёс к выходу из комнаты, и, во-вторых, всё, что я сумела разглядеть, это нескольких людей (вернее, почти чёрных безликих силуэтов) сгрудившихся вокруг того места, где должна была лежать Алина. А потом меня и вовсе вынесли в коридор, и я потеряла хоть какую-то возможность узнать о том, что стало с моей подругой и что с ней делают.

– Жива. Но у неё три огнестрельных ранения. Одно, правда, в ногу, а другое сквозное, но с третьим хирургам придётся повозиться конкретно.

Я так и не поняла, как он успел обо всём этом узнать, ведь он был одним из тех, кто стащил с меня Винсенте Ди Маджио. Хотя, скорей, ему всё это сказали его же люди, когда что-то быстро говорили на итальянском, а я в те секунды вообще ни черта не понимала и не соображала. И сейчас, видимо тоже. Даже когда Кронос вынес меня из этого огромного особняка через служебный вход и донёс до большого чёрного внедорожника, аккуратно уложив на разложенное заднее кресло в пассажирском салоне.

– А что ты… сделаешь с ним? – я так и не смогла разжать пальцев и отпустить его, до ужаса испугавшись того, что он может снова оставить меня одну.

– Это не твоя головная боль. – но Крон и не думал уходить, присаживаясь рядом и подхватывая с соседнего кресла плед и бутылку воды. Но, как вскоре выяснилось, не одну только бутылку.

– Алина сказала, что её подговорили на убийство, чтобы она его застрелила. Ты имеешь какое-то к этом отношение?

Напрасно я всматривалась в абсолютно пустое (скорее, напряжённое) лицо мужчины. Прочесть по нему что-либо, как и раньше, всё равно было невозможно.