Страшная сказка (не)для Золушки

Сложнее, наверное, было воспринимать совершённое на меня недавно покушение. И если бы не поход к доктору Фортену в местный медпункт и не наложенные им на руку швы с постоянным напоминанием в виде повязки на обработанных ранах, я бы с радостью не думала и не вспоминала об Аннике весь остаток своей жизни. Но, увы, такие вещи сложно забыть, как и пытаться списать их на очередное кошмарное сновидение. А уж думать о том, что, возможно, здесь живёт далеко не одна такая Анника, было то ещё испытание. Поэтому, мысли о том, чтобы познакомиться здесь с кем-то ещё – точнее, с такой же, как я жертвой по несчастью – уже не выглядели столь привлекательными как раньше. Даже теперь глядя на Марит и того же доктора Фортена, моё чувство доверия к ним ощутимо поубавилось. Про остальных слуг можно и не говорить. К ним я испытывала ещё больше подозрений с опасением, невольно сравнивая всех подряд как с Одуваловой, так и с чокнутой Анникой.

Как, оказывается, мало надо для того, чтобы потерять чувство полной защищённости и перестать верить кому бы то ни было. Правда, на малое это тоже не особо тянуло, но факт оставался фактом. Моя жизнь в качестве похищенной рабыни обострилась в разы, хотя все последующие дни ничего экстремального со мной вроде как уже и не происходило. Даже Кронос не наведывался ко мне в гости и не приглашал к себе, чем вызвал у меня чувство полного непонимания и нечто близкого к тоске.

С одной стороны я убеждала себя, что это связано с моим ранением и пережитым стрессом, но с другой… Ему же не помешали мои раны с ожогом на следующее утро после случившегося, когда он меня в буквальном смысле этого слова оттрахал, тем самым вымотав физически и отправив в «нокаут» глубокого сна. Что же ему мешало встречаться со мной после этого? Или… он нашёл себе новую игрушку и теперь развлекался во всю со своей очередной относительно свежей пассией?

Как бы там ни было на самом деле, но спрашивать у той же Марит про её хозяина у меня пока не хватало смелости. А потом, можно сказать, и вовсе произошло некое чудо. Где-то буквально на второй день после нападения Анники, мне разрешили прогуляться по одному из садов имения. Но, конечно же не одной, а в сопровождении моей постоянной теперь прислуги. И то, скорее, для ощущения мнимой безопасности, чтобы я не дёргалась каждую минуту и не шарахалась в панике от любого куста или дерева, выискивая за каждым растением притаившегося наёмного убийцу.

– А что сделали с… с Анникой? Она до сих пор на острове? – задать об этом вопрос Марит я рискнула в тот же день, когда меня повели на первую прогулку по свежему воздуху, разрешив взять с собой электронную читалку.

– Нет. Её увезли отсюда ещё вчера, причём в наручниках.

Зачем было сказано про наручники, я так и не пойму. Может, чтобы успокоить меня окончательно, дав понять, что так поступят с каждым, кто посмеет покуситься на жизнь любимых игрушек Кроноса?

– Ты это видела лично?

– Да, конечно. Это видела практически вся прислуга. – Марит ответила с таким невозмутимым выражением лица, будто перечисляла блюда сегодняшнего меню на обед и ужин. – Посадили в салон джипа с тонированными окнами и повезли к пристани. Господин Гвидиче даже не захотел беспокоить из-за неё экипаж джета, отправив на материк на служебном катере. А это уже не столь быстрое, как и далеко не приятное путешествие.

– И что с ней сделают потом?.. На материке?

Служанка сдержанно передёрнула плечами и совершенно не изменилась в выражении абсолютно безучастного к судьбе несостоявшейся убийцы лица.

– О таких вещах нас не информируют. Кроме как предупреждают о последствиях, если кто-то имеет какие-то иные цели пребывания на этом острове, кроме официальных и оговорённых в контракте.

– Так вы ещё и контракты подписываете?

– Конечно. Как и расписку о неразглашении.

– И как же сюда вообще попадают, кроме тех девушек, которых привозят против воли?

Я так увлеклась расспросами и открывшимися передо мной возможностями, что малость забылась и немножко переступала допустимую грань. Видимо, Федерико отдал распоряжение не просто за мной присматривать, но и даже поддерживать разговор, если меня вдруг на него пробьёт. Правда в этот раз Марит сдержанно улыбнулась (что уже было неожиданным для меня открытием, если не потрясением) и впервые за этот час уклонилась от ответа.

– Боюсь, мисс Дана, я не могу обсуждать с вами подобные темы разговоров.

– Да, точно! Вы же подписывали расписку о неразглашении. – я сама за неё закончила, смущённо краснея и понимая, что ничего особенного в этом плане не изменилось. Я всё та же пленница и моего истинного здесь статуса никто не отменял. Возможно и дали какое-то послабление, но не более того.