Страшная тайна

На этот раз мы застали Руперта за разговором с Мервином Тарлессом, но перед этим прочесали весь первый этаж и все коридоры и общие залы на втором, не говоря уже о том, что спрашивали всех встречных. Мимо нас проскакал Рик Корри и отправил нас на второй этаж. Кто-то другой отправил нас обратно вниз, и там мы повстречали Венди, которая сказала, что не узнала бы Руперта, даже если бы столкнулась с ним нос к носу. Тут великанище с колючей черной бородой, окаймлявшей все лицо, и надписью «Клыки!» на футболке подскочил, налетел на Венди и заключил в поистине медвежьи объятия. Поверх плеча Венди великан сказал нам, что Руперт Маг в конференц-зале и ищет Мервина Тарлесса. Мы бросились туда – а там человек в выцветшей солдатской форме, безуспешно строивший глазки рыженькой веснушчатой девушке, устало сообщил нам, что только что заступил на пост, и посоветовал посмотреть в «Прессе». Мы так и сделали. И нам вручили очередной новостной листок, где подробно рассказывалось, как дядя Тэд ворует идеи у Мервина Тарлесса, а Тина Джанетти больше никогда и ни за что не допустит, чтобы они участвовали в одном и том же круглом столе.

– Спорим, он правда воровал у Тарлесса? – сказал Ник, когда прочитал все от и до, пока мы шли по коридору.

– Не сомневаюсь, – ответила я. – Он сам сказал, что не может смотреть, как идеи валяются без дела и не используются по назначению. А такие, как Тарлесс, не используют идею по назначению, даже если она будет дарована на скрижали с небес!

– Тут говорится, что Тарлесс завтра проведет семинар для писателей вместо Венди-Вербены. По-моему, она в этом лучше разбирается – как ты считаешь?

Было уже совсем поздно. Все переодевались в парадные костюмы и платья к вечерним приемам. Мимо нас пробежал Максим Хаук в бархатном лоскутном пиджаке, а при нем две девицы в блестящих платьях, такие тоненькие, что у меня аж зубы свело. А навстречу нам шли две ослепительные красавицы в длинных тугих черных кожаных платьях с красной шнуровкой снизу доверху. Я далеко не сразу узнала в них двух длинноволосых из троицы с младенцем. Волосы были убраны в шикарные прически, а накладные ресницы торчали на добрый дюйм.

А вот Ник узнал их сразу же.

– Ух ты! – воскликнул он.

Красавицы пришли в восторг. Приняли прельстительные позы и дали Нику полюбоваться.

– А куда вы дели младенца? – спросил он.

– Оставили с Ларри, – сказала левая. – То есть с Лореттой.

– С тех пор как она стала Лореттой, в ней проснулся сильный материнский инстинкт, – пояснила правая.

Ник потерял дар речи. Я без особой надежды спросила красавиц, не видели ли они Руперта.

– Руперта Мага? – уточнили они чудесными хрипловатыми голосами.

Одна добавила:

– Ах, как он мне нравится – воплощенная консервативность!

А вторая (или второй) сказал(а), что видела, как Руперт заходил в Зал филка – это вон там. И они удалились, покачивая бедрами, – на обеих были высокие лаковые ботинки на шестидюймовых шпильках. Непонятно, как они вообще умудрялись ходить, еще и в узких черных кожаных юбках.

Ник сказал:

– Так я и знал, что один из них мужчина! Ты догадалась, кто именно?

– Да чтоб меня приподняло и шлепнуло! Не знаю! – ответила я. – Такие красивые… Однако же диковинное детство у их младенца…

– У всех младенцев диковинное детство, – рассеянно проговорил Ник. Он развернул план «ФантазмаКона» и искал на нем Зал филка. – В конце этого коридора.

Это оказалась пустая комната средних размеров, по которой там и сям валялось какое-то оборудование для звукозаписи, в основном витые кабели, которые змеились по полу во все стороны. Стульев в комнате было всего два, и на них сидели Руперт Венейблз и Мервин Тарлесс и увлеченно беседовали. Но когда мы сунули носы в дверь, Тарлесс обернулся и затряс на нас бородкой. А когда увидел, что это я, то просто взбеленился.

– Ты что, решила и эту комнату у меня тоже украсть? – зарычал он. – Убирайся! Иди пляши свои вуду-пляски в другом месте!

Мы поскорее закрыли дверь и сели на пол у стены в рекреации снаружи. Ник сказал:

– Ничего страшного. Перехватим Руперта Мага на выходе.

– Вот тоска! – взвыла я. – А все из-за того, что Рик Корри поселил меня в его номере!

– Ты же не виновата, – сказал Ник.

Мы еще немного посидели. Ника все устраивало. Он достал блокнот и стал совершенствовать свою игру по Вонтчестеру – сказал, что доводит ее до стандартов Бристолии. Я жутко дергалась. Место было какое-то неспокойное. Дверь, замаскированная зеркалом, то и дело открывалась, в нее туда-сюда сновали официанты и официантки с бокалами и ящиками бутылок для издательских приемов. Все почему-то говорили о музыке. Мимо пробежала та официантка, которая принесла Нику хлопья, со словами:

– Не то чтобы я была против музыки, я только за! Просто хотелось бы понять, откуда она звучит.

А официант, который принес кофе, сказал:

– Что да, то да. Мороз по коже. Музыка из воздуха.