Страшно близко. Как перестать притворяться и решиться на настоящую близость

С собакой все просто: вы пугаете ее, а она убегает и прячется. С людьми гораздо сложнее. Манипуляторы дрессируют людей, атакуя их идентичность. Они шумят этими кастрюлями и сковородками лжи о том, какие те ужасные, и заставляют своих жертв в ужасе бежать в спальню.

Как писатель я иногда чувствую подобное на собственной шкуре. Некоторые из моих книг посвящены моему пути веры, а вы определенно заходите на чью-то кухню, когда говорите о религии.

Я считаю себя консервативным, но все же открытым человеком. Новые идеи меня не пугают. Даже страшные идеи меня не пугают. Каждые несколько лет находится недовольный мной рассерженный теолог. И это всегда выглядит глупо. Подозреваю, они пытаются не навесить на меня ярлык, а напугать. Если я с ними не согласен, я отправлюсь в ад. Если я с ними не согласен, я ужасный человек. Это довольно жуткие люди. Одного из недовольных мной теологов даже выгнали из семинарии из-за проблем, связанных с гневом.

Но некоторые люди верили им. Они приходили на автограф-сессии и раскидывали листовки с информацией, что я состою в группировке, которая пытается уничтожить Америку. Они создали движение, которое переросло в веб-сайты, блоги и группы в Facebook. Внезапно меня смешали с либеральными теологами, о которых я даже никогда не слышал. Они были уверены, что все мы тайком встречаемся и строим заговоры.

Но печальнее всего то, что я действительно начал сомневаться, кто я на самом деле. Может, я плохой человек? Может, мои идеи опасны? Может, в мире есть всего две команды, хорошие парни и плохие парни, и я играю за вторых?

Эти ярлыки не только мешали мне чувствовать себя хорошим человеком, но и затрудняли общение с людьми. Я встречал кого-нибудь и задумывался, что означает его взгляд, не считает ли он меня плохим человеком. Так продолжалось примерно год, и все это время я просто хотел держаться от всех подальше. Я стал похож на Люси, которая убегает в спальню. Тактика запугивания сработала. Меня выгнали из общества. Как я говорил ранее, когда мы не верим, что мы хорошие и все нас любят, мы прячемся.

У меня есть друг, на которого больше месяца нападал известный человек с кабельного телевидения. Мой друг написал книгу, призывающую христиан встать на путь социальной справедливости, а ведущий ток-шоу назвал его социалистом. Он сказал, что мой друг – один из врагов Америки. Он многих напугал и называл его антихристом. Ведущий обсуждал его в своем шоу почти месяц и внес его имя в черный список.

В самый разгар этих событий мой друг пришел ко мне и пожаловался, как ведущий все переврал и как сильно это навредило его семье. Введенные в заблуждение и разгневанные фанаты шоу писали ему письма с угрозами расправы, его жена беспокоилась за безопасность семьи. Но мой друг поступил верно и отвечал ведущему только по поводу затронутых вопросов, цитируя Библию и никогда не переходя на личности. Ведущий продолжал преследовать его, но мой друг снова подставлял другую щеку, пока, наконец, тот не успокоился.

И дело не только в том, что люди консервативного мышления навешивают на других ярлыки и драматизируют. Когда я был в Вашингтоне и ухаживал за Бетси, я оказался на барбекю на Капитолийском холме. В основном там были друзья Бетси, и в итоге я заговорил с парнем, который тоже мало кого знал на этой вечеринке. Он оказался политтехнологом из демократов. Он снимал рекламу для сенаторов и кандидатов в губернаторы, по сути нападая на их оппонентов. Вы могли представить его высокомерным, язвительным парнем, но это не так. Он оказался внимательным и чутким и даже немного сожалел о том, что зарабатывал на жизнь именно так. Конечно, он верил, что все это во благо, но чем больше мы говорили, тем больше раскрывалось его отношение к их тактике.

– Моя работа – пугать до чертиков стариков из южной Флориды и убеждать их, что у них отберут медицинские льготы, – сказал он.

– Это правда? – спросил я.

– Не совсем, – сказал он с грустью в глазах. – Но это еще не самое худшее. Когда кампания выходит на национальный уровень, она становится безжалостной. С обеих сторон. Вы можете подумать, что эти кандидаты – большие шишки и им все равно, что о них говорят другие, но это не так. Представьте, что каждый день где-нибудь по телевизору о вас лгут. Вас хотят уничтожить. В магазинах люди от вас отворачиваются и держатся от вас подальше. Они не подпускают к вам детей. Я видел очень влиятельных людей, доведенных до слез. Я видел, как это происходило с моими кандидатами, и должен признаться, что собственноручно портил жизнь другим людям.

Мы говорили почти два часа. Он сказал, что в молодости это было почти весело. Как побывать в бою. Но теперь он был достаточно взрослый, чтобы увидеть всю опасность таких методов. Больше всего меня напугали эти слова моего нового знакомого: