Страшно жить, мама

Из памяти стиралось то увиденное мною восковое лицо, поцелованное смертью. Я вытирала полы тряпкой, и постепенно размывались границы момента, где ее тело лежало на каталке, восстанавливались мамины черты в том живом блеске, который был всегда.

– Мамочка, видишь, будет чисто. Я все сделаю, – шептала я, тщательно вытирая каждый метр нашей большой квартиры.

23

Мы были только вдвоем: я и ребенок. Впрочем, нет. Уединение нарушала кошка, она любила взбираться на живот, класть лапы и тихо посапывать, изредка открывая один глаз. Словно говорила мне: «Я тоже имею право на твоего ребенка». Призрак мамы бродил по квартире. Она, как и прежде, поправляла слегка покосившиеся картины, ставила чашки на место, проводила пальцем по полкам, отчего заметнее становилась пыль, лежащая на границах длинной полосы. Иногда я просыпалась ночью от толчка в животе, а мама сидела рядом рассыпчатым серебристым облаком и улыбалась. Она смотрела внутрь меня, гладила взглядом, тянула руки, пытаясь прикоснуться к человеку, который бил меня маленькими ступнями, причиняя легкое беспокойство. Я клала руки на живот и говорила:

– Тише, тише…

Я старалась гулять каждый день. По нескольку часов бродила я вдоль набережной. Впервые не думая ни о чем. Нужно было беспокоиться о будущем, о деньгах, о покупке новых вещей, но я просто скользила по асфальту, вбирая в себя этот город, пытаясь поверить в то, что скоро я, кажется, стану мамой. Каково это?

Мама брела рядом и смеялась.

– О, ты поймешь, Лика! Скоро поймешь и перестанешь браниться…

– Я не бранилась, мама, зачем ты так…

– Ты поймешь, ты все поймешь, Лика… Хорошо бы, чтоб мальчик, а?

– Не знаю, мама, мне все равно, – прохожие оборачивались. Беременная девушка в нелепом цветастом сарафане, купленном в секонд-хенде, потертом и старом, бредет вдоль реки и разговаривает сама с собой. Они не видят бледный силуэт, который, не касаясь земли, летит рядом, укоризненно качая головой.

Я пыталась снять босоножки, когда зазвонил телефон. Звонок был таким громким, словно кто-то выстрелил из ружья в кисельную тишину моей квартиры, отчего в испуге я покачнулась и чуть не упала. Мне давно никто не звонил. Я даже мобильный телефон не покупала, нет на земле человека, который желал бы узнать, как мои дела. С тоской я думала о детстве. Если бы тогда были мобильные телефоны, скольких волнений можно было бы избежать. Без сложенных на груди рук и задыхающегося голоса, когда в полуобмороке мама сползала по стенке, проклиная меня за то, что вернулась в поздний час.

Телефон звонил долго. Я сняла босоножки, их кожаные шлейки впивались в кожу, оставляя розовые следы – ноги отекли. Медленно поплыла я в комнату и только решилась взять трубку, как звонки прекратились.

– Пашка? – сердце соскочило и прытким зайцем поскакало вниз по ребрам, падая прямо в кишечник. Соскучилась по нему. Я легла на диван. Блоха сидела рядом и пристально смотрела на меня. На часах было половина десятого вечера. Что-то не так, я почувствовала дискомфорт и неожиданно поняла, что обивка дивана вся мокрая.

– Мамочки! Я рожаю!

Мамин призрак выпал из-за шторы. Пыль поднялась вверх, словно фейерверк, я в испуге бросилась вызывать скорую помощь. «Уже? Уже?» – билась в голове мысль, и я пронеслась в будущее, представляя, что скоро возьму на руки своего малыша, буду пытаться продеть его ручки в маечку, буду укачивать – калейдоскопом мелькали передо мной цветные картинки.

– Хоть бы мальчонка, – вздохнула рядом мама.

В палате, кроме меня, были еще три женщины. Одна в хриплом крике металась на кровати:

– Доктор, пожалуйста, пожалуйста… – тянула руки вверх, охала, руки падали на живот, и снова безумный крик.

Другая женщина ходила от окна до двери и обратно, в период схваток слегка присаживалась и, стиснув зубы, мычала в себя. Третья забралась в душ. Она уткнулась головой в белоснежный кафель, повернувшись спиной к двери, вода хлестала по бедрам и спине.

Я вышла в коридор, не было сил и желания видеть эту боль на их лицах. Мой живот побаливал немного, думать, насколько станет хуже, не хотелось. Надо просто ходить туда-сюда, решила я.

Врач зашла в палату через час.

– Нормально все, успокойтесь! – слышала я ее резкий громкий голос.

– Доктор, не могу, пожалуйста!

– Так, дамочка, не хватайте меня за руки. Прекратите истерику, вам еще часа два минимум рожать! – она вышла из палаты.

– Ты как? – обратилась ко мне.

Я пожала плечами. Живот немного качало, но кричать пока не хотелось.