Страшные фОшЫсты и жуткие жЫды

На неделе между 7 и 13 апреля. – Госдума приняла закон о попечительстве и патронате; разруганный Медведевым проект закона вообще не содержал положений, защищающих права патронатных семей; в новом виде он просто превращает патронат в подобие опеки. – До отмены соглашения о замораживании цен на социально значимые продукты остается три недели, а инфляция уже несется вскачь. Хлеб и рис дорожают везде; в развивающихся странах происходят голодные бунты.

Есть старая как мир закономерность. Когда в России все благополучно, государство распускает руки. И вместо того, чтобы работать на будущее, занимается переделом настоящего. Но как только начинаются проблемы, русская политика вздрагивает, напрягается – и начинает бить лапками.

Пока страну трясло и лихорадило, Ельцин удерживал ситуацию на грани срыва и выстраивал систему новой экономики; имея среднегодовую цену на нефть в пределах 9 долларов за баррель, он не боялся свободы и, полусрываясь в пропасть, все же тащил державу, как упирающегося коня, по краю серпантина – чтобы вывести на прямую римскую дорогу. Потом положение дел переменилось: цены на сырье стали безудержно расти, доллар падал, инфляция притихла, народ немного успокоился и был сердечно расположен к действующей власти; стране был дан невероятный шанс для прорыва. Кое-что сделано: террор подавлен, государственные институты воссозданы. Но слишком много сил ушло на выяснение суровых отношений с малозаметными соседями, на борьбу с мифической оранжевой угрозой, на разграбление награбленного и доразложение верхушечного слоя. Ссылки на то, что соседи сами хороши, что евробюрократы не умнее наших, ничего не объясняют. Да, не умнее и не лучше, да, они провоцировали и подначивали; на то она и политика, чтобы (как недавно выразился новоизбранный глава России) разводить, на то и политики (опять же, по его словам), чтобы не разводиться.

Но вот проходит верховная встреча в городе-герое Бухаресте. Сначала западные «разводящие» делают полушаг навстречу упрямой Москве и чуть-чуть отодвигают Украину с Грузией от вожделенного НАТО; именно чуть-чуть, не навсегда, на время, причем весьма короткое. Потом российский президент (уходящий) мягко и почти расслабленно, по-дембельски в его терминологии, выступает перед публикой и объясняет, что если впредь интересы России будут учитываться, может, и общественное мнение смирится с натовским существованием, перестанет так болезненно реагировать. После чего сговаривается с господином Бушем о вступлении в ВТО и окончательной отмене поправки Джексона – Вэника. Это еще не полная тишь, не итоговая благодать, но уже заметное смягчение интонаций.

Случайно ли, что внутренним фоном для этих внешних умягчений стал очередной скачок инфляции? А ведь это еще не конец; это, боюсь произнести вслух, только самое начало. Дальше на всех скоростях понесется бензин; потом, года через два, придется пережить серьезный спад рубля; а что в 2009-м учудят с долларом (стало быть, и с нефтью) побеждающие на американских выборах демократы – никому не известно. Как ни удерживай цены, как ни лавируй между интересами производителя и интересами политики, все равно придется выбирать: либо законы рынка, либо понятия бюрократии. Одолеет рынок – взвинтятся цены; победит бюрократия – исчезнет товар. А цены все равно взлетят. Хотя и позже.

И чем напряженнее пойдут дела в российской экономике, тем быстрее нам придется развязывать узелки, узлы и узлища в международной сфере; нам станет просто не до Грузии с Эстонией, а тратить деньги на борьбу с оранжевой угрозой в Киеве будет жалко. Все-таки уже не лишние. Все-таки уже – считанные. Это как в компьютере, зараженном вирусом, – чтобы не перегревался, приходится отключать навороченные устройства. И приступать к лечению Касперским.