Страшные фОшЫсты и жуткие жЫды

Сапармурат Ниязов этого не учел. Или учел, но не пожелал считаться. Впрочем, теперь ему будет не до того; он теперь решает проблемы вечности, о которых так хотел поговорить Пастернак со Сталиным. Проблемы существования во времени будут решать люди из его окружения, оставшиеся один на один с изуродованным, искривленным миром, который держался на одном-единственном стержне. Теперь стержень вынули. И нет никаких свежих идей насчет того, чем бы его заменить.

Гадание на погремушках

На неделе между 25 и 31 декабря. – Белоруссии, как в прошлом декабре Украине, предложено платить за газ по серьезным ценам. Хотя и не по среднеевропейским. Лукашенко сердится.

Рабочая жизнь замерла за несколько дней до Нового года. Все вокруг сверкало, магазины полны, за бесполезные бирюльки, шарики, погремушки серьезные люди платили серьезные деньги; дарили другим серьезным людям – и получали ответные дары мишурой; сами не знали – зачем. Принято. Обычай деспот меж людей.

Между тем провожали мы последний относительно спокойный и первый относительно беспокойный год в череде политических лет; впереди разброд и шатания. Нет, я не о том, что случится оранжевая революция или черный передел, ни в коем случае. Спящее общество, сравнительно довольный жизнью средний класс, подернувшаяся жирком экономика… Все разговоры о революциях и заговорах ведут между собою только две силы; маргинальная оппозиция, выдавленная на обочину общественной жизни, и политтехнологическая власть. Почему ведут, тоже понятно.

Одним во что бы то ни стало нужно сохраниться в политике, переждать штиль, чтобы потом, если повезет, сняться с мели. Для этого необходимо предъявлять активность; но если нет шанса на скорые перемены, то какая может быть активность? Значит, будем внушать, что шансы есть. Страна только спит и видит, как бы избавиться от кровавого режима Путина. Между прочим, страна только спит, а видит в основном сны.

Другим нужно денег. Много денег. Потому что они не очень глупые, но очень жадные. Создав мифологию оранжевой угрозы внутри России, напугав сами себя и свое начальство, они получают в партийной кассе открытый счет на борьбу с вышеозначенной угрозой, затаптывают информационные потоки, создавая болота на месте родников, проводят учения, финансируют пустые, муляжные формы общественной деятельности, плодят метастазы комсомола, всех этих молодогвардейских «Наших». И строчат отчет в Политбюро. Черты узнаваемого гуманитарного невежества эпохи Суслова и Черненко легко различимы за их умственными пассажами; недоучки, решившие учить нацию, всегда были и всегда будут предметом презрительных насмешек. Даже на сколько-нибудь серьезную, основательную ненависть к себе они не заработали.

Если же внимательно посмотреть на страну не из полузашторенного окна кремлевского кабинета и не из полузакамуфлированного окна оппозиционного «бентли», то совершенно очевидно: она на перевороты и потрясения не настроена. Она предпочла бы сохранить статус-кво – и заключить со всеми влиятельными силами общественный договор. Вы медленно, без напряжения, гарантируя друг другу безопасность, меняете сегодняшнюю ситуацию к лучшему, отжимаете радикалов как слева, так и справа, инкорпорированных во власть и встроенных в марш несогласных, заново готовите политическую систему к выборным реалиям современного мира, учитесь отстаивать национальные интересы без того, чтобы воевать со всеми сопредельными странами, и дружите с западным сообществом без того, чтобы предавать национальные интересы, делаете модель управления более гибкой как внизу, так и наверху. И милосерднее, пожалуйста. Чуть милосерднее. И доверия побольше. Пожалуйста.

Собственно, на этом пути Россию и ждало бы естественное выправление накопившихся диспропорций. Но верится в реализуемость самого реалистичного проекта – с трудом. Именно потому, что мы имеем дело не с реалистами. А со сплошными сюрреалистами и постмодернистами. Башня Мордора слишком высоко вознеслась над жизнью, а погоня за отобранным кольцом даром для хоббитов не прошла. И, скорее всего, продолжится странный процесс саморасшатывания так называемых элит – в условиях полного тектонического спокойствия экономики, общественной жизни и культуры. Осенние убийства 2006 года – начиная даже не с Политковской, а с банкира Козлова и кончая Литвиненко – всего лишь дальнее эхо войны всех со всеми, всех против всех, которая идет в верхушечном сословии.

Путину эта война решительно невыгодна, хотя именно его политика последних лет создала для нее все условия; ему пока удается разруливать ситуацию, но управляет ли он ею полностью и безоговорочно – вопрос, на который никто, кроме него, четкого ответа дать не сможет. Собственно, ожидание ответа на этот вопрос и будет смыслом наступающего политического года.