Страшные сказки

Николай Майоров Страшные сказки

Мадам Дюваль.

Закатный вечер брызнул крови краской,

Село покрыла сумрака вуаль.

Той ночью, опьяняюще прекрасной,

На улицу вошла мадам Дюваль.

В старинном платье, локоны чуть вились,

Неслышно так к гуляке подошла. –

Простите, сударь, знать, я заблудилась!

Но, милость Божья, Вас я тут нашла…

Коснулся парня аромат чудесный,

Что исходил от странной незнакомки…

Букетом трав и нежностью небесной

Он проникал в сознанье очень ловко!

Готов уже идти он на край света!

Что-то мыча, и хлопая глазами,

Мечтал еë любить хоть до рассвета!

Пошёл за ней послушными ногами.

Вернулась дама с жертвой в дом, что в чаще.

Касанья рук — и платье с плеч свалилось.

Блеснул кинжал — и кровь, нектара слаще,

На пол струёй багровою полилась…

И тело мёртвое уже в котле стеклянном.

Мадам Дюваль довольно улыбнулась:

— Ты будешь новой ноткою желанной

В моих духах, что Бесу приглянулись…

Часовщик.

Живёт в Лесу, вдали от поселений,

Седой отшельник, мастер — Часовщик.

Дивятся люди от его умений –

Всё, что угодно, в жизнь вернёт мужик!

Однажды, рано утром, на рассвете,

Почувствовал старик, что срок настал.

Печально свечи гаснут в кабинете,

И механизм из пальцев вдруг упал…

Сама пришла… — Ну, здравствуй, Тьмы царица!

Готов судим я быть за все дела.

— Я вижу, кто-то Смерти не боится?!

Силён! Но я с проблемою зашла.

Мои Часы барахлят уже два года.

Кого забрать, кому ещё пожить?

Я путаюсь, и так полно заботы,

А тут ещё за временем следить!

Ты, я прознала, умник в циферблатах,

Поэтому сейчас я здесь стою.

Часы починишь — будет и оплата,

Достойно сразу отблагодарю!

К нему на стол упал прибор старинный,

Холодный, словно айсберг в ледниках.

С узорами на крышке, цепью длинной…

Серьёзный вызов был для старика!

Нашёл поломку, вновь пошли, как надо!

Костлявая, поправив капюшон, шепнула:

— Я, признаюсь, очень рада!

Отныне будешь мной ты окружён…

С тех пор у старого клиентов — нет отбоя!

Бесплатно мастер чинит всем часы.

Взамен берёт год жизни — Смерть в покое

Его оставила, подëргав за усы!

Царь-зеркало.

Приехал к нам из города мальчишка!

На слово груб, и дерзок, сорванец!

Но смелым был — набил немало шишек

Он в драке с местными, отчаянный юнец!

Услышал парень вечером в Таверне

О Зеркале, что души ночью ест.

— Да что за вздор! Я чую запах скверны!

Смешные вы, жильцы старинных мест!

Собравшись в путь, тотчас он нас покинул.

Решил, наивный, испытать молву!

Пробрался малый в самую трясину,

Посмел он вызов бросить колдовству!

Среди Болота, в золотой оправе,

Стоит Царь-Зеркало, величием маня.

Остановить, увы, тут был не вправе,

Попался б следом в лапы Смерти я.

Лохмотья, прах валялись под ногами,

Но словно он не видит их в упор!

Подходит к Зеркалу, иссохшими губами

Промолвил: здесь я свой увижу взор…

Но вот, бедняга замер, словно камень!

Недвижимым остался силуэт!

А отраженье, с зазеркалья парень,

За голову схватилось — тела нет!

В немом рыданьи, с ужаса гримасой,

Забился отражённый человек.

И вот, за ним, всей нечестивой массой,

Гонцы пришли — забрать его навек…

Так мир зеркал унëс юнца, забавясь.

Лишь рябь прошла, оправа чуть блеснула.

И плоть, уже пустая, рассыпалась,

И плащ его трясина затянула…

Душелов.

Как сладок утром аромат природы!

Той самой, что, забыв давно закат,

В себе, как в чреве, собирает воды,

В рассвете кутаясь, скрывает дикий взгляд…

Взгляд тот, что смотрит на тебя из чащи,

Тот взгляд во мраке, жадный до мечты.

Твои желания, мороженого слаще,

Он видит, а его не видишь ты…

Картинкой, кадр в кадре, пробегают

Моменты счастья, радостные дни.

Но с каждым мигом силы исчезают,

Как гаснут поздним утром фонари.

Запомни, путник — утренним туманом

Покроют грёзы с головой тебя!

Падëшь в рассвете телом бездыханным.

От Душ Ловца, увы, сбежать нельзя.

Обед Мастера.

Устало Мастер за столом уселся -

Настало время отобедать вкусно!

Лишь дуб лесной в окошке расшумелся,

А на тарелке, как ни странно, пусто.

На яркой меди блюда вдруг картина -

Там парень с девушкой в ночном лесу бегут.

Как влюблены! Горит костром рябина!

И слюнки жадно Мастера текут.

Глубокий выдох… Вдох… И потянулась

Из блюда ярким пламенем Любовь!

Душа в душе, одной струёй схлестнулись,

Не дернулась у Мастера и бровь.

Там, меж дубов, два бездыханных тела,

Здесь, в замке, Мастер вытерся платком.

— Как нежно я сегодня отобедал!

Весь день теперь просплю я сладким сном…

Волчья месть.

Полна историй жизнь в селе у леса!

Поведаю я вам ещё одну,

О той Любви, что победила Бесов,

О тех, кто кровью радует Луну.

Давным-давно, гуляя ночью тёмной,

Влюблённые купались в облаках.

Друг другом на столетья покорённы,

Тонули в своих сбывшихся мечтах!

К ним на поляну вышли душегубы.

Убили в муках плоть святой Любви.

С ужасным криком… У большого дубао

Оставили двоих лежать в крови.

Той жуткой ночью пировал Рогатый!

И проходимцы, отдохнув сполна,

Гуляли… До ближайшего заката.

На трон в ночи опять взошла Луна.

Из мрака леса вышли эти волки.

Два хищника — пустяк для карабина.

Но не убить картечью из двустволки!

Глаза горят в ночи, как два рубина.

Накинулись они на душегубов,

Порвали плоть, и глотки грызли им!

Скромсали в клочья, растерзали грубо,

Усеяв поле мясом молодым.

С тех пор, приятель, каждой ночью лунной