Страшные сказки дядюшки Монтегю

Он подошел к двери, взял у невидимого Франца поднос с чаем и печеньем и, как всегда пристроив его на столик у камина, уселся в одно из стоявших тут же кресел. Я устроился в кресле напротив и подождал, пока дядюшка разольет чай.

– С той девочкой из снежного шара связана одна история, – почти машинально произнес он. – Может быть, хочешь ее услышать?

– Разумеется, хочу, дядюшка, – сказал я.

В конце концов, ради чего я снова здесь, как не ради новых историй?

Фигурное катание

Диана Партингтон была девочкой своевольной. Мама предупреждала ее, что кататься на коньках слишком далеко от берега очень опасно, и много раз внушала, что лучше и безопаснее кататься там, где все остальные, но этим только еще больше укрепляла в дочери своеволие. Диана полагала, что на свете нет никого унылее и скудоумнее ее мамы, и опасалась, что, слушаясь материнских советов, она будет поощрять унылость и скудоумие.

Той зимой впервые за несколько лет установились такие морозы, что на озере можно было кататься на коньках, и Диана решила воспользоваться этим в полной мере. В конце концов, что толку быть лучшей фигуристкой на многие мили вокруг, да еще в придачу красавицей, если негде себя показать?

На озере она застала полный комплект нудных городских обывателей. Боже, как она ненавидела этих людей вместе с их городком! Такой заурядной публики не найти больше нигде, даже если очень постараться. Какой злой рок обрек ее жить там, где ей совсем не место? Где отродясь не случалось ничего примечательного? А Диана тем временем жаждала волнующих переживаний. Она их заслуживала. Они были необходимы ей как воздух!

И тут Диана приметила незнакомца. Он немедленно снискал ее восхищение тем, что сторонился толпы и катался на середине озера, возле островка, окруженного высокими зарослями осоки.

Диана не задумываясь устремилась к нему. Услышав, как какая-то женщина говорит: «Он подает дурной пример. К чему так играть со смертью?» – она улыбнулась.

Играть со смертью? Так это же прекрасно, подумала Диана. А жалкие людишки так крепко цепляются за свое никчемное существование, что выдавливают из него последние капли жизни.

Она катилась прочь от берега, кружилась и выписывала пируэты, и при этом до ее слуха не долетало ни звука, кроме пения режущих лед коньков. Ей всегда нравился цвет, какой бывает у льда в пасмурный день. Она любила его опаловое сияние.

Издалека незнакомец казался ей очень взрослым, но чем ближе она подъезжала, тем моложе он выглядел в ее глазах. Он был старше ее, но совсем не намного, всего на несколько лет. А еще Диана заметила – и у нее от этого на миг перехватило дыхание, – что он очень красив.

Катался незнакомец великолепно. Без остатка отдавшись движению, он не замечал ничего вокруг и на Диану обратил внимание, только когда чуть с нею не столкнулся.

– Простите, – сказала она.

– Я сам виноват, – ответил незнакомец. – Когда катаюсь, забываю обо всем на свете.

– О да! – Диана мгновенно распознала в нем родственную душу. – Со мной происходит точь-в-точь то же самое. Но нас с вами мало кто поймет.

– Это верно, – подтвердил молодой человек. – Полагаю, вам говорили не кататься вдали от берега?

– Конечно, говорили, – презрительно поморщилась Диана. – Но это же так скучно, не правда ли?

– Да, невыносимо скучно.

Молодой человек улыбнулся – широко и немного хищно. Его бледное лицо казалось еще бледнее оттого, что он с ног до головы был одет во все черное. Он походил на студента, изучающего литературу или философию, ну, или еще что-нибудь столь же возвышенное. Нет, все-таки философию, решила Диана. Ведь у него такое умное и выразительное лицо.

– Раз уж мы с вами оба такие отщепенцы, – сказал незнакомец, – почему бы нам еще сильнее не удивить благонравных обывателей и не покататься вдвоем без надзора назойливых взрослых?

Диана залилась краской и оглянулась на катающихся горожан, до которых теперь было очень далеко. Мама наверняка придет в ярость. А это так прелестно!

– С большим удовольствием, – ответила Диана.

Она взяла молодого человека за протянутые руки. Пальцы у него были длинные и изящные. Наверное, играет на фортепьяно или на виолончели, подумала она. Все-таки лучше на виолончели. Она обожала виолончель.

Незнакомец обнял Диану за талию, и они, касаясь друг друга бедрами, с непринужденной грацией заскользили по льду, как будто долго вместе репетировали этот номер.

Диане нравилось, что он не представился. Ей ни к чему было знать его имя. Пусть он так и останется прекрасным таинственным незнакомцем в черном, подумала Диана и вдруг почувствовала, что у нее кружится голова.

Молодой человек с улыбкой склонился к ней, и она улыбнулась в ответ. Но его широко открытые глаза отчего-то наполнились ужасом. Он отчаянным усилием попытался оттолкнуть от себя Диану, но в ней откуда-то взялась недюжинная сила.