Страшные сказки Женщины в белом

«Момент подходящий, — сказал голос. — Если все сделать как следует, он подумает, что произошел несчастный случай. Но действовать нужно быстро. Чуть подтолкнуть — и конец».

Мачеха снова ей улыбнулась, но Дора не выдержала ее взгляда. Она обернулась на лес, а когда снова взглянула на мачеху, та уже стояла на каменистом выступе, осматривая долину. Отец ушел чуть вперед. Они уже приближались к вершине. Скоро они выйдут из-под покрова леса.

С севера подул легкий бриз, принеся с собой крупинки снега. Они осели на руках и лице Доры, и та вздрогнула всем телом.

«Сейчас! — скомандовал голос. — Пока он отвернулся и никого больше нет. Давай!»

Дора подошла к краю обрыва и встала рядом с мачехой.

«Давай!»

Этот миг настал. Дора словно стояла подле самой себя и наблюдала со стороны. Затем она решительно шагнула назад и увидела, как мачеха со злобой бросается к тому месту, которое Дора только что освободила.

Выражение свирепой решимости на лице мачехи сменилось ужасом, когда перед собой она схватила только пустой воздух, слишком поздно осознав, что теперь ничто и никто не удержит ее от стремительного падения в пропасть.

Отец повернулся на крик жены как раз вовремя, чтобы увидеть, как она сорвалась с края обрыва и исчезла, упав в долину. С тошнотворным глухим звуком она ударилась о камни, и Дора наблюдала, как, отскочив от них, словно кукла, мачеха упала на ветки растущего внизу дерева. Там ее и нашли: шея вывернута под невообразимым углом, снежинки оседают на бледно-голубых глазах.

В тот день Дора открыла в себе дар. Иногда в своей голове она слышала чужие мысли, будто свои собственные.

Однако это было только начало. Ей предстояло узнать, что иногда ей, как во сне, открываются картины далеких событий или даже само будущее.

Так что Дора неприятно поразилась, но не удивилась тому, что спустя год отец нашел очередную жену. К счастью, новая мачеха понравилась ей куда больше. Она оказалась спокойной и доброй, не пыталась полностью завладеть отцом и, насколько могла судить Дора, не имела совершенно никаких кровожадных мыслей.

* * *

Мачеха кончила рассказ и взглянула на меня: ее глаза блестели, сообщив мне ответ на вопрос, который я собирался задать.

— Эта история о вас, не так ли? Дора — это вы.

— Это мое второе имя, так и есть, — улыбнулась она. — Но, пожалуй, лучше будем считать мой рассказ всего лишь вымыслом. В конце концов, он слишком фантастический, чтобы быть правдой, верно?

Некоторое время назад я бы согласился и посчитал эту историю всего лишь плодом прихотливого воображения моей мачехи. Но с тех пор я стал мудрее.

Мачеха встала и медленно подошла к одному из больших окон. Оно выходило на террасу, и из него открывался вид на кустарники и дальше — на отлогую лужайку и живую изгородь по бокам от тропинки, которая тянулась между деревней и церковью.

Она, кажется, так погрузилась в свои мысли, что я поднялся со стула и уже хотел уйти, как она вдруг заговорила.

— Вот опять он идет, — сказала она.

— Прошу прощения?

Она не ответила, и я тоже подошел к окну и встал рядом с ней. По тропинке шел мальчик примерно моих лет.

— Его зовут Эдгар, — сказала мачеха. — Я знакома с его матерью — кошмарная женщина. Он идет в Питиз-энд.

— Питиз-энд?

— Да, — ответила мачеха. — Это вон там, за лесом. Раньше это была школа, ты знаешь? Там учился твой дедушка.

Я прищурился, глядя вдаль.

— Та самая школа, где…

— Да, — перебила она. — Там произошло ужасное несчастье… Дедушка тебе рассказывал?

— Немного. Но потом, когда я был в том поезде, я увидел… Мне приснилось… В общем, мне показалось, что я был в этой школе. Что я все видел.

Мальчик скрылся из виду, и я рассказал мачехе о своем видении: о сцене в спальне, о том, как обижали мальчика и что дедушка в этом участвовал. Она вздохнула.

— Возможно, и у тебя есть дар, — сказала она, когда я кончил.

Я покачал головой.

— Я не хочу никакого дара.

Мачеха засмеялась.

— Боюсь, мой дорогой мальчик, дар либо есть, либо нет, и ничего с этим не поделаешь.

Думая о дедушке и его школе, я выглянул в окно. Снег повалил большими пушистыми хлопьями. Порыв ветра кружил их в шальном вихре, пока очертания сада не растворились, скрывшись за белой завесой.

— Но эта школа еще существует? — спросил я.

— О нет, — ответила мачеха. — Директор превратил ее в жилой дом уже много лет назад, после того как родители забрали оттуда всех детей.

— А мальчик, которого мы видели? Он там живет?

— Видишь ли, в этом и странность. Однажды я спросила его, куда он идет, и он ответил, что навещает своего дядюшку Монтегю.

— Монтегю? Того самого Монтегю, который был директором? Получается, он все еще живет там?

— В том-то и дело. Дом пустует много лет. Питиз-энд уже очень ветхий.

Снежный вихрь носился вокруг нас с головокружительной скоростью. Мы словно находились внутри снежного шара, который встряхнула чья-то огромная незримая рука.

Мир снаружи был совсем белым: чистым, как лист бумаги, на котором еще только предстоит написать первые слова новой истории…