Страсть герцога

– Прекрати! – упрекнула его Лизетт. – Скажи мне, где Тристан, пока его милость не вызвал тебя на дуэль или не совершил еще что-нибудь абсурдное. Он очень вспыльчив.

– Ничего подобного, – проворчал Максимилиан.

Взглянув на него, Лизетт просто подняла бровь, после чего вновь сердито уставилась на Видока.

– Тристан. Будь добр.

– Очень хорошо, – ответил сыщик. – Он уехал два месяца назад, погнавшись за беглым фальшивомонетчиком на север, в Бельгию.

– Бельгия! – воскликнул Максимилиан.

Герцог наклонился вперед, сверля Видока глазами:

– А куда именно в Бельгии направлялся Бонно?

– Антверпен, – сказал Видок. – В свете чего тот факт, что вы разыскиваете его, ваша милость, становится очень любопытным, поскольку Антверпен расположен рядом с…

– Я знаю, рядом с чем он расположен, – перебил его Максимилиан.

Прищурившись, Видок посмотрел сначала на Лизетт, а затем вновь на герцога.

– Скажите, мой маленький ангел знает о вашей семье?

Максимилиан тихо выругался.

Густые брови сыщика приподнялись.

– Думаю, что нет. А вы не хотите, чтобы она узнала, не так ли?

– Ну, вы ведь все равно ей расскажете, – парировал Максимилиан, хотя его желудок сжало.

Видок пожал плечами:

– Рано или поздно она все равно узнает. – Его голос ожесточился. – И лучше уж рано, если вы хотите затащить ее к себе в постель.

– Видок! – воскликнула Лизетт, заливаясь краской. – Он не… Мы не…

– Я не слепец, ангел мой. – Сыщик все так же не сводил взгляда с лица Максимилиана. – Я вижу, как он на тебя смотрит. И вижу, как ты смотришь на него. А поскольку он герцог, брак не слишком вероятен, потому остается лишь…

– Полегче, старик, – оборвал его Максимилиан. – Или я действительно могу вызвать вас на дуэль, чтобы защитить ее честь.

Он уставился на сыщика мрачным взглядом.

Откинувшись на спинку стула, Видок оценивающе на него посмотрел, хотя страха в его глазах видно не было.

Лизетт перевела взгляд с Максимилиана на Видока:

– Чего Макс не говорит мне о своей семье? Рядом с чем расположен Антверпен?

Максимилиану не оставалось ничего, кроме как сказать правду.

– Антверпен расположен рядом с городком под названием Гел, – ответил герцог, ощутив, что у него в горле внезапно запершило. – Гел иногда называют Колонией Маньяков, поскольку именно туда отправляются многие безумцы в последней попытке исцелиться.

Он сделал прерывистый вдох.

– А еще – это то место, куда мой спятивший двоюродный дед увез моего брата в последние годы их жизни после похищения Питера. Место, где они оба погибли в огне.

13

В это мгновение в столовую вошли слуги с типичным парижским завтраком – жареными говядиной и цыпленком, пирожными, виноградом, грушами, рагу, хорошим хлебом и сыром, не говоря уже о чае, кофе и столовом вине.

Лизетт была рада отвлечься на еду, потому что она с трудом могла осмыслить то, что Макс только что сказал. Ее ошеломили не только его слова, но и измученный тон. Макс в одночасье стал казаться очень усталым, и Лизетт больше всего на свете захотелось утешить его.

Но не в присутствии Видока. Ее старый друг и так уже предположил слишком многое о них с Максом. И почему Макс вообще ничего ей не сказал?

Потому что он был герцогом. Герцоги не говорят о слабостях и болезнях. Не раскрывают темные секреты своих семей.

И все же девушке было обидно, что он не поделился с ней этим. Она вспомнила его ответ на свой вопрос о том, кем был похититель. Один мерзавец. Назвать это недосказанностью было бы преуменьшением.

– Так значит, Макс, – спросила она сразу после того, как Видок отпустил слуг, – это твой двоюродный дед похитил твоего брата? Зачем?

– Хотел бы я это знать. Мне даже не было известно, что это был он, до самого пожара. – Его голос зазвучал резче: – Мне было неполных четыре года, когда Питер исчез; отец сказал, что его выкрал какой-то мерзавец. После этого я много лет боялся, что мерзавцы таятся повсюду, желая украсть меня у моих родителей.

– О, Макс, это ужасно, – произнесла она сочувственно.

Видок поднял бровь, однако Лизетт его проигнорировала.

Макс, казалось, стал еще напряженнее.

– Когда я в достаточной мере повзрослел, чтобы начать сомневаться в правдивости их ответов, мои родители сказали, что наняли сыщиков, которые обыскали в попытках найти Питера всю Англию и Америку. Что понятия не имеют, кто его забрал. Это было ложью. И все же они придерживались ее до самого пожара, после которого скрывать от меня правду стало просто невозможно.

Лизетт вспомнила слова Макса о лжи со стороны членов его семьи. Вот, значит, что он имел в виду.

– Возможно, они не знали, что похитителем был твой двоюродный дед.