Страсть герцога

Проблема заключалась в том, что она чувствовала слишком глубоко и желала слишком страстно. Ей нужно было научиться не делать этого, чтобы их брак был приемлемым.

И все же.

Mon cœur. Она назвала его «сердце мое».

Его сердце забилось чаще. Одно лишь воспоминание об этих словах, произнесенных с такой нежностью, пробудило в нем чувства, которые он столько лет старался запереть в темнице своего сердца. Подобно дикой розе, которой Лизетт и являлась, она прорастала сквозь стены, проникая в любую трещину и кроша камень…

Нет, черт возьми! Он не позволит ей разрушить его стены. Это приведет лишь к боли и страданиям. Разве ему было мало тех, которые он уже пережил?

Он сделает ее своей женой. Исполнит в ее отношении свой долг, причем исполнит его с удовольствием. Однако это – единственное, что Максимилиан себе позволит. Любовь… Нет, любовь не была частью этого. Не могла ею быть, если он хотел защитить Лизетт.

Окинув взглядом комнату, столь очевидно принадлежавшую Лизетт, он выругался и направился к двери. Ему нужно будет не пускать очаровательную девушку в свои мысли достаточное время для того, чтобы залатать свою броню. Возможно, осмотр кабинета Бонно поможет ему в этом.

К сожалению, через час он понял, что все, находившееся в кабинете, совершенно для него бесполезно. Ящики письменного стола были полны бумаг, однако ни одна из них не имела отношения к его семье.

Вдобавок записи были сделаны каким-то шифром, указывавшим на то, что брат Лизетт был еще большим параноиком, чем отец самого Максимилиана. Впрочем, чего еще было ждать от агента французской тайной полиции?

Максимилиан как раз закрыл последний ящик, когда внезапно послышался кашель. Оглянувшись, он увидел, что в дверях стоит дворецкий Видока.

– Да? – сказал Максимилиан на французском. – Что такое?

– Мадам говорит, что вы, возможно, хотите принять ванну.

От мысли о заботливости Лизетт сердце Максимилиана слегка сжало.

– И в самом деле, – сказал он. – Благодарю.

Слуга издал типично французское раздраженное пыхтение. Максимилиан привык к нахальству французских слуг, однако это было уже за гранью.

– Это проблема? – спросил он резко.

– Я просто подумал, что вы должны знать, что это может занять некоторое время. Мадам настаивает, что вам нужна свежая вода, а нагреется она не сразу. Если вам действительно нужна свежая вода.

Максимилиан был в замешательстве.

– Разумеется, я предпочитаю свежую воду. Что-нибудь еще?

Дворецкий закатил глаза так, словно имел дело с кем-то чрезвычайно забывчивым.

– Во Франции жены и мужья часто моются в одной воде, мистер Кейл. Я забыл, что вы, англичане, можете быть… брезгливыми.

Максимилиану в голову пришло сразу три мысли. Во-первых, он забыл, что они с Лизетт были якобы женаты. Во-вторых, он забыл, что слуги не знали о его герцогском титуле. И в-третьих: неужели люди действительно мылись в одной и той же воде?

Однако прежде, чем он даже успел осознать, что в мире возможно что-то столь возмутительное, в дверях появилась Лизетт, проинформировавшая дворецкого, что лучше бы ему поскорее организовать ванну со свежей горячей водой, иначе Видок лично оторвет ему голову. Дворецкий высказал все, что думал по поводу англичан и их глупостей, в ответ на что Лизетт высказала все, что думала о нем.

Впрочем, Максимилиан перестал обращать внимание на их разговор в ту же минуту, когда заметил, как идеально пеньюар облегал соблазнительную фигуру Лизетт. Ее волосы были обернуты полотенцем, однако несколько локонов выбились, обрамляя ей шею и заставляя девушку выглядеть еще восхитительнее, чем обычно. И, о боже, она пахла цветами.

Впрочем, она всегда пахла цветами. И это заставляло его желать ее вновь и вновь.

Судя по всему, из их спора с дворецким победительницей вышла Лизетт, поскольку слуга отправился выполнять ее распоряжение. Девушка взглянула на Максимилиана.

– Ты нашел что-нибудь в бумагах Тристана?

– Нет.

Это все, что он смог произнести. Перед его глазами все еще стоял образ обнаженной Лизетт.

К счастью, она, похоже, не осознавала, какое наслаждение ему доставляет вид ее полураздетого тела.

– Этого я боялась. Будем надеяться, что Видок выяснит что-нибудь в Sûreté.

– Да, будем надеяться.

– Что ж, тогда я пойду вздремну. Приятного купания.

– Лизетт! – позвал он ее, увидев, что она уходит.

Замерев, она обернулась.

– Что?

– Семейные пары во Франции и правда моются в одной и той же воде?

На лице девушки появилась самодовольная улыбка.

– Во Франции, в Англии и, вероятно, еще в половине стран Европы, ваша милость. Это позволяет не тратить лишнее время на нагрев и таскание ведер с водой. Причем речь не только о парах. Иногда целые семьи моются в одной и той же воде.

– Господи боже, – пробормотал он. – Это… Это…

– Отвратительно? Да. Радуйся, что слуги Видока делают скидку на то, что ты – «брезгливый англичанин». – Девушка весело рассмеялась. – В том, что касается купания, я сама «брезгливая англичанка».