Страсть и надежда

Правда, до поцелуев или чего-то большего, слава богу, не дошло. Но и того, что Тамара услышала, было достаточно, чтоб понять: дело серьезное.

Коля не на шутку увлекся этой особой. Вот тебе и 1 % внимания.

Неужели придется что-то менять в привычной формуле?

Тамара развернулась на заправке, подкатив к рядовому заправщику Игорю Носкову.

— Привет, — бросил он.

— Привет, — сказала она.

Как же много на самом деле было сказано в двух этих словах. Что-то вроде: "Слушай, ну поругались и хватит, может, пора мириться?.."

— Игорь, что я тебе сейчас скажу. Знал бы ты, какова твоя невеста оказалась!..

Игорь рассмеялся, чуть ли не впервые за эти несколько дней.

— Остынь, Тамара. Какая "моя невеста"? Ты сама ее мне придумала. А Форс материализовал.

— Я ее придумала, как ты выражаешься, чтобы спасти наши с тобой шкуры.

— Не самый лучший способ.

— Ну придумал бы что-нибудь сам. Так нет же, дрожал, наверное, как заячий хвост. Так вот, твоя невеста, подчеркиваю, твоя невеста так запудрила мозги Астахову, что он чуть ли не на коленях убеждал ее, что она ценнейший работник!

— А ты откуда знаешь?

— Знаю. Так получилось.

— И что?

— Что, что? Ценнейший работник — случайная горничная!!! Докатились…

Игорь подошел к Тамаре поближе.

— Э-э, да ты никак ревнуешь, — поставил он диагноз.

— Надо же до такого додуматься! Чтобы я ревновала к какой-то уборщице.

— Она не уборщица, она — горничная. И она очень даже ничего. В общем, все получается, как в классической литературе XIX века: "Душа моя, Грушенька, а идите-ка ко мне!"

— Да пошел ты! — то ли в шутку, то ли по-настоящему разозлилась Тамара. — Вот и вали к своей невесте, пока ее Астахов не оприходовал.

— А что, вдет уже к этому?

— Похоже! Слушай, Игорь. А может быть, ты действительно на ней женишься?! И наконец-то станешь отцом! В смысле — астаховских детей.

— Ха-ха, красивая рокировка! Только, Тамара… Том, ты же знаешь — ты моя единственная женщина.

— Перестань. Заправщики услышат! Я — не женщина, я — начальник, и ты этим пользуешься.

Игорь рассмеялся:

— Начальником или женщиной?

— Обеими!

— Том, а давай серьезно!

— Давай серьезно.

— Я до сих пор хожу в заправщиках. Для нашего сынка будет большая драма, если он узнает, что его папаша — не большо-о-ой начальник, а всего лишь чернорабочий.

— Игорек, брось свой дурацкий шантаж. Я и так все устрою.

— Как?

— Я придумала, как заставить Астахова вернуть тебе должность.

— Ну и как?

— Ему нравится твоя невеста. Это надо использовать!

— Он же у тебя высоких моральных правил. Ты думаешь, получится?

— А мы попробуем.

* * *

И снова, в который уж раз, Баро и Бейбут начали договариваться о свадьбе своих детей. Бейбут так и сказал.

— Баро! Мы должны договориться о свадьбе наших детей.

— Именно сейчас? — уточнил Зарецкий.

Дело в том, что с минуты на минуту у него должна была состояться встреча с семейством Астаховых.

— Да, Баро, именно сейчас. И не нужно смотреть на часы. Мы и так уже достаточно откладывали.

На самом деле Бейбуту хотелось еще кое-что добавить. И про Кармелиту с ее побегами. И про Миро с его редким благородством. Но он не стал этого делать. Хотя в тоне его проскользнуло что-то такое, что не ускользнуло от Баро. Зарецкий заметил:

— Я вижу, ты сам не очень-то хочешь этой свадьбы.

— Отчего ж не хочу? Разве я что-то не так сказал?

— Дело не в том, что ты сказал, а в том — как!

— Но я не могу делать вид, как будто ничего не произошло.

— Тогда, может, ты торопишься с предложением. Вот когда будешь уверен, тогда и поговорим.

— Мой сын хочет, чтобы Кармелита стала его женой. И чем скорее, тем лучше.

— А ты сам?

— А я сам, — грозно начал Бейбут. — Я сам… Я сам… честно говоря, уже и не знаю, чего хочу, — не-много невпопад, зато совершенно искренне ответил Бейбут.

В дверь постучали.

— Да! — сказал Баро, одновременно показывая Бейбуту, мол, все, видишь, пришли, дело очень важное.

Вошел Антон.

— Здравствуйте… — цыгане кивнули. — Я не опоздал? А где отец?

— Еще не пришел. Знакомьтесь…

— Антон Астахов, — гордо произнес вошедший. — Помощник Николая Андреевича Астахова.

— Бейбут… отец Миро — жениха Кармелиты! — сказал Бейбут, выразительно посмотрев на Зарецкого.

— Так ваша дочь выходит замуж? За вашего сына? Поздравляю! — сказал Антон с такой горячностью, как будто он сам их сватал.

Бейбут вежливо кивнул.

— Мудрое решение. Вы знаете, брак детей — это наилучшая гарантия для совместного бизнеса.

— Антон, я не хотел бы сейчас обсуждать этот вопрос. Тем более что нам есть, что обсудить.

— Извините, я, наверно, вторгся на запретную территорию. Понимаю.

— Где твой отец? — в лоб спросил Баро, уже немного подуставший от антоновой болтовни.

— Не знаю, но уверен, что его могли задержать. И то ненадолго, только самые чрезвычайные обстоятельства.

— Да? А может быть, он просто не заинтересован в этой встрече? Ведь инициатива исходила от тебя, а не от него.

— Уверяю вас — он крайне заинтересован в сотрудничестве. Просто крайне.

— Когда человек заинтересован, он не опаздывает.

— Но отец должен быть с минуты на минуту, мы с ним по дороге перезванивались, — приврал Антон.