Страсть и надежда

"Да я из-за тебя оттуда сбежал!" — хотел сказать Миро, но гордость не позволила.

— Кармелита, пойми, тошно мне в больнице! На волю захотелось! А уж когда я в окне Торнадо увидел…

— Я не знаю, кто из вас больший сумасшедший: ты или Торнадо…

— Конечно я. Торнадо — мальчик послушный… — рассмеялся Миро. — А я — нет, оттого, наверное, и пули получаю.

Кармелита нахмурилась.

— Знаешь, Миро, я ходила в милицию, чтобы поговорить с Максимом.

— Зачем? — насторожился жених.

— Все указывает на Максима, но он говорит, что не стрелял.

— Я тоже так думаю, — очень серьезно сказал Миро. — Максим врать не станет.

— Правда? Ты так думаешь? — обрадовалась Кармелита и тут же взяла свою радость под контроль. — Знаешь, я ему тоже верю. Но, с другой стороны, если не он, то кто еще хотел тебя убить?

— Не знаю, я тоже об этом думаю… Кому я мог настолько помешать? Кому?

— Не знаю, Миро. Не знаю. Давай я тебя перевяжу.

— Можно ли? — забеспокоился больной. — Рубина сказала, она сама все сделает.

— "Сама"! — передразнила его Кармелита. — Уж внучке своей она б это дело доверила.

Кармелита начала перевязывать Миро. И невольно залюбовалась им. И подумала о себе: что же тебе еще нужно, душа-Кармелита. Вот жених твой, с детства знакомый. И красавец, и любит тебя так, что сил нету. И человек он золотой. Что ж ты бунтуешь?..

Не нашла, что себе ответить.

В эту секунду в трейлер зашел Бейбут. Остался доволен увиденными медицинскими процедурами:

— Спасибо тебе, Кармелита.

— Да, это точно, — подхватил его волну Миро. — А ты еще спрашиваешь, зачем я из палаты сбежал. Ну вот кто бы меня в больнице так… нежно перевязывал?

— Бейбут, он смеется надо мной, — шутливо пожаловалась Кармелита.

А потом в трейлер вошел следователь Бочарников. Поздоровавшись со всеми, Андрей Александрович повернулся к Миро:

— Да, наделали вы в больнице шума своим побегом.

Миро улыбнулся.

— Ну ничего, они простят. Я им еще подарю что-нибудь за такую хорошую операцию, зашили меня, как кошелек. Аккуратно, ни копеечки не вылетит.

— Ой, ли? — хитро прищурился Бочарников.

— Точно-точно! Целехонек буду. За мной и здесь не плохо присмотрят.

Следователь посмотрел на Кармелиту:

— Да уж. Это верно. Не сомневаюсь. Вот только хотел бы я уточнить кое-какие обстоятельства дела…

* * *

После скандала, который Тамара закатила Астахову в связи с Олесей, их милая холодная внутрисемейная война возобновилась. Жена всячески показывала мужу, как дорожит его вниманием. И как ревнует его к горничной.

На что Астахов каждый раз резонно отвечал: не я привел сюда эту девушку, если хочешь, давай вспомним, как она здесь оказалась. Кстати, почему она так редко ходит в той блузке, из-за которой это все закрутилось?

И Тамаре нечего было ответить.

Потом Астахов как-то мимоходом сказал: а что ж Игорь так редко заходит к своей очаровательной невесте?

Тамара снова все это молча проглотила. И крепко задумалась. Она теперь уже пожалела, что затеяла ту ненужную ссору. Женская натура, привычка быть в центре вселенной и не терпеть рядом с собой другие небесные тела сыграла злую шутку. Но теперь уже поздно жалеть. Поздно… Нужно думать, что делать дальше.

И Тамара придумала. Пусть Астахов поревнует. Но не ее, а Олесю! Мужской же объект останется прежним — "жених" Игорь. Тамара сама изумилась своему иезуитству. Как же ловко получается, какая красивая комбинация. Впрочем, хватит самовосхвалений. Итак, идея есть, что дальше. Конечно, хорошо было бы разыграть сцену пожестче, в стиле hard core. Вот только… Тамара представила Игоря, обнимающего эту хитрую мышку, и… заскрипела зубами от ревности. Нет, так не пойдет! Да и мышка эта взбалмошная, может и не согласиться на такую постановку.

Значит, нужно сценку помягче. Так, легкие объятия, поцелуйчики… Черт, все равно сердце дребезжит от ревности. Но это уже можно вытерпеть. С кем поговорить вначале? С Олесей? Нет, не стоит. Тамара хорошо помнила последней разговор с ней, когда она, куражась, то ли в шутку, то ли всерьез предлагала горничной переспать с мужем. Ну эта девчонка и глянула на нее. Надо бы на нее Форсу нажаловаться. Хотя, что-то слишком она стала уверена в себе.

Похоже, немного вышла из-под форсова влияния.

Тогда решено — поговорим с Игорем.

* * *

Сперва Бочарников поговорил с Миро, потом с Бейбутом, ничего нового и интересного от них не услышал. И так, тихой сапой подобрался к главному, ради чего приехал.

— Бейбут… э-э-э… — как же его там по отчеству, о, вспомнил. — Бейбут Романович! А вот на ружье вы внимания не обратили.

— Да нет, мне ж не до этого было. А что?

— Вот, в том-то все и дело! Ружье, из которого стреляли, оказалось цыганским.

— Как цыганским?

— На нем есть надпись на цыганском языке. Вот ваша невестка не даст соврать. "От меня — немного, от Бога — больше".

— Да, ну делают надписи на подарках, — нехотя признался Бейбут.

— Но это еще не все. Вот самая свежая новость. Экспертам удалось установить, что на ружье было имя человека, который им владел!

Вот это уже было серьезно. Все затаили дыхание.

— И что ж это за имя? — от волнения у Бейбута в глотке пересохло, слова он выговаривал с трудом.