Страсть и притворство

— Это хорошие новости, Честертон. Но что привело вас сюда сегодня?

— Я пришел насчет… видите ли… то есть…

— Да?

— Насчет вашей сестры, Растмур.

Ну вот, он и сказал это. Теперь ждал взрыва.

— О нет, — произнес Растмур, что не слишком смахивало на взрыв. — Что она на этот раз натворила? Если это вам что-то стоило, Честертон, только скажите, я компенсирую.

— Что?

— Она что-то разбила? Кого-то оскорбила? Что-то украла? Выкладывайте все подробности.

Это была, конечно, не та реакция, к которой он приготовился. Гаррис откашлялся.

— Ничего подобного.

— Нет? Тогда что она сделала?

— На самом деле… она согласилась выйти за меня замуж.

Теперь все выглядело более предсказуемым. На лице Растмура не отразилось никаких эмоций. Его глаза почти вылезли из орбит. Руки сжались в кулаки, и костяшки пальцев побелели. Он встал на ноги. Гаррис напомнил себе, что у него нет причин бояться этого человека. Что он в состоянии себя защитить, если возникнет необходимость.

Наконец Растмур бросился к нему. Но вместо удара, который Гаррис рассчитывал получить, человек схватил его за руку, поднял на ноги и, обняв, похлопал по спине. Все прошло гораздо лучше, чем Гаррис ожидал.

— Господи, как вам это удалось, старина? — спросил Растмур, отступив назад, и уставился на Гарриса с выражением невысказанного восхищения.

— Прошу прощения?

— Как вам удалось заставить ее согласиться? Она согласилась выйти замуж, верно? Это же не очередная помолвка, нет?

— Очередная?

— Три, Честертон! Трижды ко мне приходили разные бедняги и объявляли о ее согласии, мямля что-то о том, как высоко ценят ее добродетель, и это не считая катастрофы с нашим чертовым кузеном Фиццжелдером пять лет назад.

Гаррис с трудом пересилил внезапно охвативший его страх.

— Мисс Растмур уже была помолвлена? Четыре раза?

— Но вы первый, кто, на мой взгляд, может искренне ее интересовать. Поздравляю, старина!

Проклятие, все это как-то не вдохновляло. Плутовка то и дело обручалась? И имела что-то с Фицджелдером? Надо же. Гаррис был наслышан об этом мерзавце. Неподходящая компания для кого бы то ни было. Не говоря уже о мисс Растмур. Это о многом свидетельствовало.

А он еще опасался того, что его короткая связь с ней может запятнать ее репутацию в глазах общества. Он подверг себя этому притворному собеседованию с Растмуром, чтобы не запятнать честь девушки. Как это нелепо, ведь она давно ее запятнала. Во что он себя втянул?

Может, лучше покончить со всем прямо сейчас?

— Меня волновало, сэр, — сказал Гаррис, когда снова обрел дар речи, — что, может, у вас есть какие сомнения относительно моей э-э-э репутации.

— О, я знаю, что о вас говорят люди, Честертон. Еще я знаю, что лишь половина того, о чем болтают, соответствует действительности. И мне безразлично, которая из них. Если Пенелопа воспылала к вам нежностью, для меня это хорошая новость.

— Но есть еще вопрос моего финансового состояния. Ведь я в полной зависимости от своего дяди, а он не очень хорошо ко мне относится.

— Не стоит волноваться. Моя сестра полностью обеспечена. Наш отец о ней позаботился. Кроме того, вы можете рассчитывать на щедрый подарок к свадьбе от моей жены и меня. Все, что угодно, лишь бы сестра была счастлива.

Проклятие, все шло совсем не по плану. Да, он рассчитывал убедить Растмура, что его помолвка с Пенелопой настоящая, но думал, что для этого придется приложить определенные усилия. И уж, конечно, не ожидал, что его примут в семью с раскрытыми объятиями и кошельком! Черт, если он не поостережется, этот человек женит его на маленькой интриганке в течение двух недель. А этого ему меньше всего хотелось.

Правда, открытый кошелек делал предложение заманчивым и заставлял задуматься о том, сколь велико было оставленное ее отцом содержание. Он никогда не задумывался о том, чтобы взять себе богатую жену для решения тяжелого материального положения, в котором очутился, но теперь не мог сказать, что не испытал ни малейшего соблазна.

Возможно, Пенелопа Растмур окажется не только ключом к обнаружению пропавших артефактов, но и невольно сыграет активную роль в спасении жизни профессора Олдема? Мысль обретала новый образ. Нужно будет хорошо подумать на эту тему и взвесить свои возможности. Как далеко захочет он пойти? Ради единственного человека, который обращался с ним как с родным?

— Хорошо, — сказал он, решив пока вести осторожную игру. — Уверен, что ваша щедрость будет оценена по заслугам, Растмур. Мы оба желаем видеть дорогую Пенелопу счастливой, верно?

Как только Энтони вернулся в столовую, Пенелопа и мать вопросительно взглянули на него. Он улыбался. Это было странно. Энтони редко улыбался по утрам, если не находился в Гейберделе с Джулией и детьми. Тем более он никогда не смотрел Пенелопе в глаза и не улыбался, особенно после того, как только что метал хромы и молнии, услышав рассказ матери о том, что видела дочь вчера в саду наедине с каким-то незнакомым мужчиной.

— Что такое? — спросила Пенелопа нервно.

— Кто приходил к тебе? — осведомилась матушка.

— Кажется, я нашел твоего загадочного джентльмена, мама, — сказал он, продолжая улыбаться.

— Моего кого?