Страсть и скандал

Не такими сказками кормил он ее тетку в уютном мраке садовой беседки. Ужасно, что он взвалил всю вину на голову бедной Летиции! Особенно в присутствии юных родственников Катрионы. Отвратительный человек, обманывающий самого себя. Лейтенанту очень понравилась эта мысль — две женщины сражаются из-за него!

— Сэр, вы переходите границы. — Она говорила ради детей, да и себя самой тоже. — Я ни в коем случае ей не соперница.

Улыбнувшись, он придвинулся ближе.

— Но она, конечно, видит это в ином свете. Позвольте дать вам совет, милое дитя. В этом мире, где правят ревнивые Летиции Саммерс, вам понадобится друг. И я могу стать таким другом.

Святая Маргарита! Катриона рассмеялась бы, не будь так возмущена. И изрядно напугана. Лейтенант оказался опытным и расчетливым лжецом. Неужели дамы из его обычного окружения мирятся с этим? Неужели и Летиция верит его очевидной лжи? Должно быть, он думает, что все женщины — конченые идиотки. Дружба! Подумать только. Но какой ценой? Мужчины вроде лейтенанта не предлагают такой расточительной вещи, как дружба, не предполагая получить взамен какой-нибудь не менее щедрой награды.

Лейтенант по-прежнему сиял улыбкой, которая казалась ему очаровательной, но что касается Катрионы, то ей, глядя на этого загорелого красавца, вспоминался золотисто-рыжеватый шакал, которого она видела сегодня утром на улице. Голодный, лишенный всяких моральных принципов, пробирающийся сквозь рассветную дымку, явно что-то укравший. Смертельно опасный.

Катриона почувствовала, как ее рука сжимает гладкую рукоять пистолета. Пришлось заставить себя расслабить сведенные пальцы.

Что намеревался лейтенант украсть у нее, кроме очевидного, поскольку это он уже получал от Летиции? Или лорд Саммерс столь неосмотрительно поведал лейтенанту о своей щедрости в отношении ее — о размере предполагаемого приданого? После того как Беркстед высмеял предположения Летиции, объяснить внезапный интерес лейтенанта можно было только так. Отсюда его решимость и увертки. Должно быть, его интерес распалила жадность. Такие не сулящие выгоды чувства, как любовь и восхищение, здесь ни при чем.

— Надеюсь, мы сможем стать очень хорошими друзьями, вы и я, — проворковал он, глядя ей прямо в глаза. Снова протянул к ней руку в перчатке, словно намеревался погладить по щеке, но Катриона резко осадила лошадь, и его рука успела скользнуть лишь по плечу. — Очень хорошими друзьями!

Катриона больше не могла терпеть ни его прикосновения, ни вообще его присутствие — ни минутой больше.

— Возможно, сэр, вы не понимаете меня, ибо мой акцент напоминает вязкую овсянку, поэтому слушайте внимательно. — Она наклонилась вперед и продолжила, проговаривая каждое слово, безупречно подражая отрывистой апатичной великосветской манере своей тетки: — Меня не интересует такая дружба, которую лживо предлагаете вы. Как и та дружба, в которой вы практикуетесь с чужими женами в темном саду и, несомненно, еще более темных спальнях. Нисколько не интересует. — Она вновь попыталась осадить кобылу. — А теперь прошу меня извинить. Желаю хорошего дня, сэр.

Но от Беркстеда было не так-то легко отделаться. Он развернул своего взмыленного раздраженного коня боком к Катрионе и внимательно на нее уставился. Лицо Беркстеда потемнело, обуреваемое не смущением, но каким-то новым чувством. И впервые за свою богатую событиями жизнь Катриона почувствовала, как по коже ползут ледяные мурашки — будто змея. Очевидно, она совершила ошибку, дав волю гневу и дерзкому языку: не усмирила его интерес, а, напротив, пробудила.

— О нет, — качая головой, усмехнулся лейтенант в своей самоуверенной манере. — Я не позволю вам удалиться, дорогая мисс Роуэн. Ведь я полагал вас тихой скромной шотландской мышкой — тихим скромным ничтожеством, а вы совсем не такая. Отлично, отлично. — Его взгляд скользил по ее телу — он смаковал свое неожиданное открытие. — Укротить вас будет куда забавнее, чем я думал. Вы горячая штучка. В вас есть искра. И думаю, мне даже понравится опалить себе пальцы.

Глава 9

— Вы боялись его, лейтенанта.

Эта мысль была для Томаса откровением. В Индии он этого не видел — того, как темнеют ее глаза, как едва заметно учащается дыхание. А если и видел, ошибочно трактовал как нечто лестное себе самому. Он видел лишь то, что хотел увидеть.

В Индии она, казалось, слишком исполнена уверенности и осуждения в отношении столь прозаичного чувства, как страх. Разумеется, нисколько не казалась напуганной, особенно в тот момент, когда навела на лейтенанта пистолет точно заправский вояка.

Но сейчас ей определенно было страшно. Умная девочка, быстро все поняла. Правда, пыталась спрятать страх за маской спокойной, собранной личности мисс Анны Кейтс. Но он видел все — легкое трепетание ноздрей, стиснутые зубы. Застывшую линию шеи и побелевшие уголки рта. Если бы он стоял к ней ближе, почувствовал бы, как от ее тела исходят волны холодного страха. Но Кассандра по-прежнему стояла у него на пути.

— Кого она боялась? — требовательно спросила жена его брата.

— Лейтенанта Джонатана Беркстеда.