Страсть и скандал

— Не думай об этом больше, мэмсахиб мисс Роуэн. Я исключительно рад тебе помочь.

— И я рада. — Она сдержанно, натянуто улыбнулась. — Не знаю, что делала бы, если бы вы не вмешались.

— Думаю, ты могла бы разбить бадмашу его толстый череп пистолетом. А еще я думаю, что он вполне заслуживает того, чтобы урон понесли и его голова, и непомерное самолюбие.

— О-о, пистолет. — Чудесный румянец залил ее щеки, но она слегка покачала головой, будто могла избавиться от оружия, просто не думая о нем. — Мне противно оружие. Противен этот пистолет. Не знаю, зачем вообще взяла его с собой.

Вероятно, она считала, что несет ответственность за детей в городе, которого толком не знала, готовясь к встрече с человеком, которого знала и того хуже. И он аплодировал ее предусмотрительности. Мир не всегда благоволит к своим обитателям.

— Боюсь, разговор с лейтенантом сахибом вас шокировал.

Сдержанно улыбнувшись, она в то же время покачала головой. С горечью и благодарностью.

— Нет, нисколько.

Она его удивила. Ей следовало чувствовать себя шокированной. И вовсе не следовало держать себя столь уверенно с человеком неоднозначной репутации. И ему захотелось пробить эту броню сосредоточенного самообладания.

— Вас не шокировало известие о том, что я убил человека? Я бы решил, что подобные вещи должны вызвать отвращение и изменить ваше доброе мнение обо мне.

Ее спокойный ответ оказался совершенно неожиданным.

— Но говорил ли он правду? Неужели вы убили его просто затем, чтобы наблюдать, как он истекает кровью до смерти? Неужели убийство другого человека доставляет вам удовольствие? — проговорила она, не сводя с него пристального взгляда своих серьезных глаз.

Вряд ли она удивила бы его сильнее, если бы сама перерезала ему глотку. Он глубоко вздохнул, наполняя стесненные легкие чистым утренним воздухом.

— Нет. Я не перерезал ему горло. Но я действительно убил человека. Это было необходимо, чтобы самому остаться в живых. И удовольствия мне не доставило.

Она кивнула и отвела взгляд.

— Я понимаю.

— Понимаете? В самом деле? — Она была его ангелом, полным сожаления, всепрощающим — напоминая о лучшей, чистой стороне жизни, той, где не место обману.

— У всех нас есть свои мрачные тени, мистер Сингх.

Невероятно. Его ангел, его богиня всегда горела для него ярким, чистым светом — другой он эту девушку и представить не мог. Однако испытывать ее дальше казалось ему делом недостойным.

— Поговорим о других, более приятных вещах. Вы все, — его похвала включала и обоих детей, — очень хорошие наездники и отлично держали лошадей, когда на вас наехал этот лейтенант.

— Спасибо, хазур. — Юному Артуру хватило учтивости и сообразительности копировать манеры старшей двоюродной сестры.

И они двинулись по аллее. Томас внимательно следил за тем, чтобы сохранять приличное, почтительное и уважительное расстояние между собой и мисс Роуэн. Если этот навозный жук, лейтенант, вздумает чинить девушке неприятности или найдется случайный свидетель — любопытный глаз увидит лишь, что савар Танвир Сингх хочет убедиться, что рыжекудрая богиня с севера умеет управлять его прекрасной норовистой кобылкой.

— Это благодаря вам, хазур. У лошадки отличные манеры. В самом деле, она просто совершенство. — Нагнувшись вперед, Катриона погладила бархатистую шею лошади. — Она прекраснее весеннего ливня, прекраснее рассвета, прекраснее снежинки — потому что, подобно рассвету или снежинке, она неповторима.

Она улыбалась и болтала в подобной возвышенной манере для удовольствия детей, но и ему тоже стало весело. И, поскольку слыл мошенником, он играл свою роль, доведя до совершенства, ударив себя ладонью в грудь, прямо как в театре.

— Вот это похвала так похвала.

— И это правда. Она прекрасна, и вы это знали.

— Как тебе угодно. Ведь я растил ее с тех пор, как она была жеребенком.

— Сразу видно, что ее отлично обучали и хорошо о ней заботились. Мы начинаем узнавать друг друга, я и она. Она демонстрирует выдержанный характер. Она и глазом не моргнула при виде неуклюжести лейтенанта. Среди шума и суеты была спокойна, будто сама святая Маргарита. — Катриона восхищенно провела рукой по черному бархату лошадиной шеи.

— Рад, что она тебе нравится. А что за имя ты дашь этой прекрасно обученной кобылке, этому совершенству, этой снежинке лошадиной породы?

— О, Кэт, пожалуйста, назови ее Снежинкой! — стала упрашивать Алиса. — Пожалуйста!

— Но, Алиса, она же черная, — возмутился Артур. — Так не пойдет. Ей нужно благородное, воинственное имя — например Королева Бесс или… Я знаю — Боудикка. Она тоже была королевой-воительницей.

Томасу было радостно и приятно, что кто-то еще столь полно разделял его мнение о мисс Роуэн.

— Очень хорошая мысль. — Катриона наградила кузена теплой улыбкой. — Но думаю, что буду звать ее «Питхар». — Она гладила шею красавицы кобылы, загадочно улыбаясь, и от этой тихой улыбки на ее персиковых щеках играли ямочки.

— Пет-ар? — попыталась выговорить Алиса. — Что это значит?

Улыбка заиграла в уголке нежного рта Катрионы Роуэн.

— Это значит, что она мне очень дорога.