Страсть и скандал

Но Томасу объяснения были не нужны. Он слышал, как она произнесла это слово в тот самый первый день, воркуя на ухо лошади. И спасибо отцу, графу Сандерсону, который долгие годы заботливо руководил его лингвистическими занятиями! Теперь он понял, что она выбрала слово из гэльского, языка шотландцев, которое значило «сестра».

— Похоже, это очень благородное имя, мэмсахиб Роуэн. Очень благородное.

Они уже успели покинуть ухоженные аллеи ботанического сада и выехали на грязные улицы города. Она спросила:

— Я рада, что вы так думаете. Но вы решили, куда мы едем, хазур? Или нам предстоит топтать дорожки Фарахат-Бакшиш?

— Фарахат-Бакш. Бакш. — Он повторил, как произносится слово, про себя восхищаясь движением и формой ее губ, когда она попыталась произнести слово правильно. Спелый фрукт, который только и ждет, чтобы его сорвали. Глаз не отвести.

Но он не должен глазеть на нее вожделенно точно юнец — точно Беркстед.

К счастью, она не заметила, как он на нее смотрит.

— Спасибо. Я просила лорда Саммерса подыскать кого-нибудь, кто мог бы обучить меня языкам, но он только посмотрел на меня и спросил, что за глупость пришла мне в голову, как будто я сказала, что хочу поступить в цирк! А если говорю, что так смогу разговаривать, и учиться, и узнавать мир, он смеется и отвечает, что это его забота, а не моя. Но я не могу не думать, что он ошибается. Ведь он, кажется, ни на каких языках не говорит. А ведь здесь множество языков, не правда ли? Некоторые люди говорят на хинди, другие на урду. Вы же, хазур, говорите на том и другом, а еще на пенджаби. А я не понимаю ни слова.

Томас забыл обо всем на свете, слушая лирическую каденцию ее приправленных шотландским акцентом слов, и вынужден был призвать себя к вниманию.

— Ты всерьез хочешь пройти курс обучения?

— Да. Очень.

Он испытывал удовольствие физического свойства — теплое чувство, щекочущее ребра и взводящее крепкую пружину его желаний. Но заставил себя быть осторожным. Взвешивал каждое слово.

— Если таково твое желание, я сам наведу справки.

— Спасибо. Я была бы так благодарна! Я думаю, что овладение языком — по крайней мере попытка его выучить, потому что я понятия не имею, насколько хорошо у меня получится, — поможет мне лучше узнать Индию.

— И как ты сейчас находишь Индию?

— С помощью карты. — Девушка уже не таила улыбку. Напротив, улыбка растеклась по фруктовому бархату ее губ как варенье. — Знаю, хазур, это глупая шутка. Я нахожу Индию… исключительной. Разноцветной и унылой. Роскошной и нищей. — Она громко рассмеялась, весело и от души. — Право же, я нахожу, что Индия во многом похожа на Шотландию.

Как странно! И как интересно, что она пытается найти сходство в противоречиях.

— Но, мэм, Шотландия на другом конце огромного мира. Как же это возможно?

— Между этими двумя странами есть очевидные различия. — Она по-прежнему улыбалась, хотя ее брови сошлись на переносице. — Но город пахнет городом, в какой части света он бы ни находился, — скоплением потеющих, натруженных, немытых тел; сточными канавами, где плавают отбросы; гарью, пропитавшей воздух; лошадиным навозом на улицах. В Глазго воздух пропитан едким, землистым запахом очагов, которые топятся торфом. Разница только в том, что в Сахаранпуре печи топят сушеным навозом. Индия поразительно похожа на Шотландию, стоит лишь заменить жару и тучи пыли на холод и промозглую сырость.

— Ты тоскуешь по родине. — Несомненно, это ему было знакомо. Он вдруг осознал подобную тоскливую пустоту и в собственной душе.

— Ах, — вздохнула она в знак согласия. — Возможно — немного. Совсем чуть-чуть. А вы очень проницательны, Танвир Сингх. Но мне хорошо с моими двоюродными братьями и сестрами, и меня восхищает Индия в целом и Сахаранпур в частности. С каждым днем все больше и больше! Вы часто бываете в городе?

— По нескольку раз в год, по торговым делам. Когда сахибам из Ост-Индской компании приходит охота покупать лошадей, я с большой радостью продаю им этих лошадей.

— Но компания не единственный ваш покупатель?

— Увы, нет, мэм. Но теперь Сахаранпур приобрел для меня новую привлекательность. Возможно, я буду чаще сюда наезжать.

Она пропустила его скрытый комплимент мимо ушей, ни намеком не дав понять, что разгадала смысл его слов. Право же, она совсем не умела флиртовать.

— Похоже, вы очень дружны с полковником Бальфуром?

— Мы с ним старые друзья. Если хотите, он мне как отец. Я выказываю ему не меньшее почтение, нежели собственному уважаемому отцу.

— А где ваш уважаемый отец?

— Моя семья живет далеко-далеко на севере отсюда. — Он не хотел ей лгать. Хотел сказать правду или по крайней мере часть правды. — А твоя семья? Почему они отправили тебя в Индию? Найти себе богатого мужа в компании — набоба, как называют это англичане?

— Нет. Они меня никуда не посылали. Я приехала сама. — Она смотрела в сторону, туда, где городские сады сменялись полями сельских угодий. — Они все умерли, мои родные. Вот почему я приехала в Индию к тете. Больше мне некуда было ехать.