Страсть Исава. Гастрософский дневник

Вполне достойное упоминания, можно сказать, почти идеальное среднее между неудержимой идиотической болтовней обычного пишущего о еде газетчика и веселой, но пустой сатирой «Калибана» на Берлинском ТВ (критик с «гамбургерофобией») – вот, по-моему, место для нашего австрийского юмора по тому же поводу. Наши «Беседы на придворной пивоварне» с Самуэлем Шнепфом по ТВ 17/81 нисколько не уступают «У Фабрицио» Вуди Аллена и «Босиком через кухню» Алена Дени.[58]

Заметки из Германии

В Кёльне и окрестностях можно отъесться вволю, и с немалым удовольствием. Однако для этого требуется немалая сообразительность, поскольку, например, за прелестным названием «Небеса и Ад» прячутся горы кровяной колбасы с картошкой, а за «Бравым петухом» вовсе не птица, а сыр. И вообще, чтобы там нормально прочитать меню, нужно знать кёльнский диалект. Кельнера там зовут не как-нибудь, а свинарем, и пиво он разносит, как это называется по-кёльнски, «на жестянке».

В Дюссельдорфе, в старом городе, я напрасно искал местный недорогой «Шперрис». В телефонной книге он был, а из жизни уже исчез. На его месте оказалась какая-то мерзкая забегаловка.

В Дуйсбургском зоопарке поймал себя на том, что, приближаясь к клетке, тут же начинаю размышлять про съедобность содержащегося в ней зверя. Сдерживать себя едва удавалось. Между прочим, в забегаловках немецкого «быстропита» ни с того ни с сего стали готовить «чили кон карне» (тушенное с перцем мясо с бобами).

В Мюнхене я кушал селезеночную колбасу. Кушал потому, что Самуэль Шнепф в «Калибане» сказал, что потерял бы к ней аппетит, пожалуй, только в том случае, если бы задождило дерьмом.

Очень хорошо я покушал, как обычно, во Фрайбурге. Там никому не приходит в голову называть кровяную колбасу «кёльнской икрой». Для такого этот город слишком зануден.

Последнюю неделю я хотел провести в разгульно-гастрономическом путешествии по провинциям Больцано, Венето и Беллуно, однако, как это часто случается, запланированное оказалось не по силам, и пришлось ограничиться парой дней в Каорле и Кортине-д'Ампеццо. В моем представлении, по-настоящему разгульное путешествие – это когда кушаешь самозабвенно, без всякой задней мысли, несмотря на калории и возможный ущерб для желудка. В первых рядах отведанного мною были разнообразнейшие дары моря: деликатнейший «морской чертик», «чикале» или «каноче»[59] – это такие креветки, разиньки, мидии, «морские гребешки» и моллюски поменьше, называемые «гарузи», сардины с луком – местное фирменное блюдо, и всякие прочие изысканности. Что касается местного вина, жутковатого «Мерло», оно оставляло желать много лучшего. От «морских пауков» я отказался из-за непомерной цены. У них такой панцирь, что платишь, по сути, исключительно за него, а мяса самой запрятавшейся под ним твари – самая малость. Мы как-то в Берлине захотели скушать одного. Купили его в «Ка-Де-Ве»,[60] начали вскрывать при помощи штуковины, похоже только что вынесенной с проходной автозавода (почти все нынешние кухонные приспособления напоминают такие), и, когда мы наконец пробились сквозь броню этой твари, оттуда на скатерть хлынул поток зловоннейшей жижи.

У ресторанов Каорле весьма обширные меню, но в наличии далеко не всё. Блудословие протестующих против массового туризма мне кажется смехотворным: море достаточно велико, чтобы всем хватило места, а что касается гигиены, обеспечения всем необходимым, информации о желательном и нежелательном в местах массового туризма – организованных туристов куда проще обеспечить качественной информацией и обслуживанием, чем независимых отпускников, вынужденных все проблемы подобного рода решать самостоятельно.

В Кортине были на удивление дешевые комнаты, а еда оказалась поразительно дорогой, причем преобладала дичь. В тамошнем магазине я обнаружил весьма похожий на лондонский набор поддельной еды, однако здесь это было преимущественно из воска и пригодно для использования в качестве свечей. Я взял с собой лимон, початок кукурузы, апельсины и – самая лучшая имитация – огрызок яблока. Имелись там и уголки сыра, винные бутылки, тыквы, бананы, целые яблоки, орехи и прочая фальшивая продуктовость.

Досадное происшествие по дороге домой: полдничали мы где-то в Пустертале, и ради улучшения пищеварения решили прогуляться по дорожке, выводящей наверх, на обрыв. Буквально на каждом метре нам попадались желтые грибы, большей частью очень свежие, превосходные экземпляры.

Ингрид захотела прихватить с собой несколько, но я воспротивился, говоря, что – ведь в определении этих грибов мы не слишком преуспели, – вполне возможно, они вовсе не съедобные и, может даже, очень ядовитые. В общем, грибов мы не собрали, а определение труда не составило, как только мы глянули в книгу: козлушки (Albatellus ovinus), согласно книге, вполне даже съедобные и превосходные на вкус. Мы б легко могли набрать килограмм. Плохо оказываться идиотом.