Страсть на грани

— Наверное, мог, — Резвухин пожал плечами. — К примеру, ко мне на поле Иван Александрович на служебной «Волге» приезжал, так что свидетелем нашего разговора его шофер был. Он мне и сундук помогал в багажник грузить. Так что он точно плитки видел и даже в руках держал.

— Тихон Демьянович, — подала голос Ксения Дмитриевна. Лера обернулась на бабулю. — Шофера Ваниного так звали, — пояснила та. — Он ему был предан слепо. Ваня на фронте его из-под обстрела на себе вытащил, раненого, поэтому Тихон за него мог жизнь отдать. Он почти член семьи у нас был. Таня, ты же должна его помнить.

— Помню, — кивнула Татьяна Ивановна, — дядя Тиша. Он меня на демонстрациях на плечах катал. Я тоже не верю, что он мог деда предать и выдать тайну изразцов.

— Да и умер он уже, Тихон. Не так давно, правда, с год назад примерно. Он моложе Вани был сильно, лет на десять, не меньше, так что тоже до восьмидесяти не дожил. Очень хороший человек был. Светлый.

— А дети у него остались? Может, они клад ищут?

— Дочка у него была, Галинка. От рака сгорела. Уж как Тиша убивался тогда, как плакал! Внучка осталась, так она, по-моему, еще девчонка совсем. Точно моложе нашей Леры.

— Я думаю, что клад ищут наследники Ланских, — проговорила Лера. — Помнишь, Олег, твой дедушка сказал, что к нему пришел человек с изразцом, который так представился?

— А почему наследник Ланских не может быть связан с шофером твоего деда? — Олег пожал плечами.

— И все-таки я думаю, что это тупиковый путь, я имею в виду шофера, — Лера упрямо выпятила вперед нижнюю губу.

— Я все-таки пробью по базе его родню, — задумчиво сказал Воронов. — И, наверное, надо поискать в архивах все, что есть по Ланским. Кто сможет это сделать?

— Пожалуй, я, — Татьяна Ивановна даже руку подняла, как школьница, вызывающаяся отвечать. — Я умею работать с историческими документами, тем более что этот труд не пропадет втуне. Мне в любом случае эта информация для музея пригодится.

— Вот уж это точно тупиковый путь, — мрачно сказал Олег. — Что можно найти в пыльных архивных бумагах? Указание, кто убийца?

— А хоть бы и так, — не согласилась Татьяна Ивановна. — История знает немало таких примеров.

— Ма, ба, а мы что, клад ищем? — из кустов смородины появилась любопытная мордашка Антошки, и Лера в голос застонала, понимая, что сыновья стали носителями тайны, которую она всеми силами старалась от них скрыть. — А мы будем его лопатами копать? Если да, то чур я фонарик держу!

— Мы не будем ничего копать, — строго сказала Татьяна Ивановна, заметив отчаяние на лице Леры. — Дядя Дима вместе с другими полицейскими будет искать убийцу Вали, сына Григория Павловича. А я буду ему помогать, сидя в библиотеке. Кто со мной в библиотеку?

— Ну-у-у-у, — в голосе Антошки послышалось разочарование. — В библиотеке неинтересно. Там нельзя убийцу искать. Я бы лучше клад.

— Пошли давай, кладоискатель, — насмешливо позвала Алена. — Ты свои кроссовки в доме найти не можешь. А туда же. Клад ему.

— Это ты не можешь, а я все могу! — запальчиво ответил Антошка, и Лера вдруг испугалась, что он сейчас толкнет свою сводную сестру, и хрупкий мир, возникший в ее семье, разобьется вдребезги.

— Дети, не ругайтесь! — примирительно воскликнула она. А Максим дипломатично отвлек внимание Антошки на Цезаря, который стал послушно носить мальчишкам мяч.

— Вот что, — подвел итог Дмитрий. — Все вводные абсолютно ясны и понятны. Вполне возможно, что прошлое не имеет к убийству Валентина никакого отношения. Тогда его раскроют достаточно быстро, — он мельком посмотрел на Резвухина, по щеке которого прокатилась слеза, потерявшись в суровых складках у губ. — Но если история с изразцами действительно имеет значение, то мы ее обязательно раскопаем. Это я вам обещаю. Всем.

Он твердо обвел глазами собравшихся. А Леля быстро и благодарно провела щекой по его предплечью, как будто поблагодарила за решительность и надежду, которую дарили его слова.

* * *

Секрет хороших отношений — правильная дозировка своего присутствия в личном пространстве каждого.

Не знаю, кто это сказал, но очень правильно, я считаю.

Как бы хорошо ты ни относился к человеку, но если он мелькает у тебя перед глазами целыми днями, очень скоро возникнет угроза его возненавидеть.

Это касается любви. Ну нельзя душить любимого человека несвободой, лишать его личных друзей, личных интересов, личных секретов! То есть того самого личного пространства, в которое мы то и дело норовим влезть вместе с башмаками.