Страсть на грани

— В общем, вы не считайте, что я ненормальная, тетя Лера. Но я вчера помогала бабе Кате мыть пол в барском доме и…

— Что ты делала? — не веря своим ушам, спросила Лера. Избалованная городская девочка никак не вязалась в ее представлении с тряпкой, шваброй и мастикой, которой натирали полы в усадьбе.

— Я помогала бабе Кате, — нетерпеливо повторила Алена. — Это уборщица у Татьяны Ивановны. Она уже старенькая, ей тяжело, и поэтому я вызвалась помочь. А что такого-то? Я уже не первый раз это делаю. Просто в прошлые разы она мне поручала кабинет Татьяны Ивановны или гостиную. А тут я в столовой прибирала, ну, там, где печка большая.

— И что? — с неожиданно проснувшимся интересом спросила Лера.

— В общем, там за печкой можно пролезть. Она же не вплотную к стене установлена, печка-то. Там проход есть, не очень широкий, но и не узкий. Через него можно из кухонной части в заднюю комнатку пройти, где в царские времена кухарка жила. В общем, я там стала пол протирать, причем не шваброй, а руками, и нашла, что на одной половице раковина выцарапана.

— Какая раковина?

— Ну, такая, как вы показывали. С завитком, который по принципу Фибоначчи устроен. Такая, как у вас дома стоит.

— Постой-постой, — у Леры даже дыхание зашлось. — Ты говоришь, что там раковина с завитками на половице нарисована?

— Она не нарисована, а процарапана. Углубление чувствуется под руками. В общем, тетя Лера, я думаю, что под половицей с этой раковиной есть потайной лаз в подвал. И именно там сокровище спрятано.

— Погоди, Алена, — Лера попыталась собраться с мыслями. — Татьяна Ивановна много раз бывала в подвале этого дома. Там нет ничего. Его восстановили, осушили, но денег на то, чтобы обустроить, не хватило, поэтому там ничего не держат.

— Да была я в том подвале, — махнула рукой Алена. — Когда все эти разговоры о кладе пошли, я под каким-то предлогом у Татьяны Ивановны туда напросилась. Она и разрешила. Пустой подвал, действительно. И никаких указаний ни на стенах, ни на полу, ни на потолке я не нашла. Мы вместе искали и не нашли. Но вход в тот подвал из прихожей, то есть в другой половине здания. Он большой, конечно, но я прикинула, по размерам гораздо меньше дома. Так что под столовой, возможно, есть еще одна, отдельная часть.

— Интересно, — у Леры зажглись глаза. — А ты кому-нибудь еще про это говорила?

— Я же не дурочка, — Алена обиженно надула губы, и Лера невольно усмехнулась: не состоя с ними в кровном родстве, дулась Алена так же, как Лерины сыновья и она сама. — Татьяна Ивановна уехала, поэтому я вас ждала. Давайте завтра сходим утром в усадьбу, и я вам покажу, чтобы вы сами все увидели.

— Давай, — задумчиво сказала Лера. — Может быть, мы действительно что-то найдем и весь этот нервяк наконец-то кончится. А пока пошли спать.

Спать, впрочем, получилось плохо. Всю ночь Лера вздрагивала от малейшего шороха, ворочалась, как уж на сковородке, с трудом забывалась. Во сне ей мерещился длинный и темный, почему-то сужающийся в конце подвал, по которому она брела с фонарем в руке. Свет фонаря, неровный, дрыгающийся, внезапно гас, и Лера оставалась в темноте, в которой раздавалось какое-то страшное шипение. Она вздрагивала и просыпалась в холодном поту, радуясь, что это был всего лишь сон, и снова вертелась, не в силах заснуть, и опять забывалась ненадолго тревожным сном, чтобы вновь проснуться от очередного кошмара.

В семь утра она встала, не в силах больше находиться в кровати. Напекла блинов, красиво накрыла стол, заставив его плошками с различным вареньем, медом и сметаной. Заварила чай со свежими смородиновыми листьями, в задумчивости выпила весь чайник и слопала почти все блины. Спохватилась, ужаснулась, снова навела тесто и встала к плите. К девяти утра, когда на втором этаже застучали по деревянному полу пятки сыновей, стол был накрыт заново.

— О, блины, здорово! — восхитился Антошка, хватая блин и засовывая его прямо в вазочку с клубничным вареньем.

— Умойся сходи, охламон! — запротестовала Лера. — И сядь за стол, не хватай на бегу. Не говоря уж о том, что это общая плошка, не для тебя одного поставленная, и макать в нее свой блин неприлично.

— Зато вкусно, — парировал сын и умчался в сторону ванной комнаты, на ходу засовывая в рот истекающий вареньем блин. — Лера покачала головой.

Спустилась сверху свежая, явно выспавшаяся Алена. Лера даже на долю секунды ей позавидовала. Предстоящие приключения, а также азарт поиска сокровищ никак не сказывались на ее способности засыпать, едва коснувшись головой подушки. Преимущества юности были налицо, и Лера вдруг впервые в жизни почувствовала себя, нет, не старой, но уже очень и очень пожившей.