Страсть на холсте твоего преступления

Я делаю глоток холодной воды и закрываю глаза. Рыжие волосы падаю с её плеч, её длина скрывается за спиной, а передние волосы игриво завиты. Она смущённо улыбается и прикрывает своё идеальное стройное тело. Я сжимаю челюсть.

Она мой договор. Она была моей ценностью, пока договор не был подписан. Теперь же не имеет никакого смысла. Три гребанных месяца я вбиваю себе в голову, что её волосы, выразительные глаза и губы ничего не значат.

Я выхожу на улицу и замираю. Когда успела прийти весна? Весна. В её глазах всегда смешивались оттенки травы и новых листьев, создавая чувство свежести и прихода весны. Казалось, что в этих глазах умещается вся приходящая красота — цветущие сады, шелковистые лепестки цветов, лазурные небеса. Ветерок подул, развивая мои мокрые после тренировки волосы.

Она мне мерещится. Она мне снится. Она галлюцинация. Она засела в голове, как опухоль. Она отравила меня своим присутствием, заставляя помнить каждое слово и изгиб лица. В ней моя потребность. Делаю глубокий вдох, отрезвляющий мысли и закрываю глаза, выставляя лицо небу.

Телефон звонит, я лениво открываю глаза и долго смотрю на экран. Дядя. Андреас не звонил мне около двух месяцев. Последний наш разговор начался с «Поздравляю, сынок. Договор подписан. Компания Хендерсон Консалтинг теперь твоя». И закончился так же быстро моим коротким «Спасибо». Спасибо, блять.

Я погубил её. Уничтожил самым отвратительным образом. Отдал ему, прекрасно зная, что он может с ней сделать. Но я не знал… Правда не знал. Мой план состоял в другом. Привести её на день рождение Андреаса, показать её тягу ко мне, убедить Андреаса поверить мне и оттянуть срок её подписи ещё на время. На время, пока я не решу, что делать. Я не знал, что Андреас задумал свой план. Он украл её у меня из-под носа. Секунда, она сидит с Эйвоном, и довольная жуёт сладкий десерт. Другая, её уже нет. И никто её не видел. Пока дядя не объявил, что главную ценность и золото, главный подарок он забрал себе.

В тот вечер я почти сжёг свой особняк. Я разрушил всё помещение. Я изуродовал стены и мебель, уничтожил её комнату, не притронувшись к наброскам её картин. Это единственное, что у меня осталось. И её блокнот. Блокнот с ценными рисунками.

Эйвон возненавидел меня, потому что я так просто сдался. Но я не мог. Он забрал её у меня, как мою родную мать. Спрятал. Вычеркнул из моей жизни, словно её и не было.

— Да? — я беру трубку. Дядя здоровается со мной, переговаривает о паре важных вещей по бизнесу с мексиканцами, о которых я напрочь забыл. Я соглашаюсь, киваю, сжимая челюсть и кулаки.

— И да, Харрис. Прошу, подготовь ресторан. Мы скоро вернёмся в Ирландию. Я скучаю по Дублину, а моё золотце вдруг перестала рисовать. Кажется, ей нужно напомнить о доме, — говорит он и я замираю. Я наблюдаю, как только недавно раскрывшиеся почки дерева колышутся на ветру и молчу. Перестала рисовать…

— Ты меня слышишь? — спрашивает недовольно дядя.

— Конечно, — говорю я. Моё золотце. Она никогда не была твоей. Она всегда принадлежала мне.

* * *

Босс, они приземлились.

Об их посадке мне сообщили в ту же секунду и весь день я ходил на нервах, чувствуя зуд в области грудины. Всё безумно раздражало, всё казалось неправильным и непостоянным.

Я вглядывался в стакан виски, будто он заговорит со мной и скажет, что же со мной не так. Крэйг сидел напротив, жадно обнимая длинноногую блондинку. А ведь первое, что я заметил в Терезе — её длинные и красивые ноги. Тогда я думал, что у неё есть только ноги и глаза, готовые заманивать и убивать самым извращённым способом.

В тот день я ехал домой и представлял, как она медленно опускается на колени, облизывая естественно красные пухлые губы. Её глаза смотрят только на меня, зелень и страсть играет в них, разливаясь привлекательными красками. Она завораживала. Спускаясь всё ниже, я следил за каждым изгибом её тела, пока она не вытащила нож из-под короткого платья, пропитанный коварным ядом змеи. Такой я её видел. Коварной и страстной рыжей девочкой.

— Что думаешь о завтрашнем ужине? — спросил Крэйг, отрываясь от губ блондинки с характерным причмокиванием. Я проследил за ним и пожал плечами. Я думал об очередном плане Андреаса, но теперь, когда у него моя мама и Тереза, я не мог рисковать. Хотя у меня была куда большая поддержка со стороны семей, чем у дяди. И кровожадный Крэйг был моим верным помощником.

— Очередной показушный вечер, где он представит свою новую любовницу как экспонат, — произнося это, я сжимал кулаки. Я не мог сидеть на месте. Я встал, сжал перила и осмотрел танцпол. Всё раздражало. Хотелось выгнать каждого танцующего человека, который отдаёт себя алкоголю и танцам, забываясь. Я не мог напиться до такого состояния. На моих плечах висит слишком большая ответственность и много не спасенных людей, которые в любой момент могут позвать на помощь. Я должен думать головой, трезвым умом.