Страсть на холсте твоего преступления

— Ты такой же, как он. Я была права, когда говорила, что ты во всем виноват! — вскричала я и увидела его ухмылку, от которой холод прошёлся по моей спине.

— Я не отрицал, Тереза. Я украл документы твоей семьи, я украл тебя и сделаю ещё много чего, чтобы добиться твоей подписи, — признался он и его рука легла на мою шею.

— Зачем? — на выдохе спросила я и отбросила его руку.

— Мы живём в иерархии. Она является одной из фундаментальных принципов организации мира. Она пронизывает все наше окружение, экономику, политику и общество. Даже в стае волков есть иерархия, где каждый волк имеет своё место и роль. Это способствует балансу и выживанию. В моей жизни существует иерархия власти, начиная от правительства, заканчивая контролем преступной фракции ирландцев, — моё сердце вздрагивает от его слов.

— Кто ты? — с напором спрашиваю я. Он холодно опускает свою руку, вздыхая и убирая их в классические штаны.

— Я консильери семьи Райт, я наследник крупнейшей Лиги Экселсиор, собравшей в себе семьи ирландской, испанской и американской мафии, я управляющий преступной фракцией «Веритас». Я Харрис-Данте Райт, — с гордостью говорит он и смотрит на меня, выжидая мою реакцию. Я зажимаю рот рукой, откинувшись назад и упав с подлокотника дивана, отпрыгиваю назад от него. Я глупая, раз думала, что меня отпустят. Я глупая дура, даже не осмелилась подумать, с каким человеком я жила все это время.

— Лига имеет крупные компании, которые сотрудничают с нами и являются нашим главным прикрытием. Все владельцы компаний в Лиге, доны мафии, их отличие только в законах и территориях, — продолжает говорить, пугая меня все сильнее. Мои конечности дрожат, а мокрые глаза боятся отвести от Харриса взгляд. Я боюсь мира, в который загнал меня отец.

— Твой отец, Тереза, избавился от компании самым лёгким способом — он переписал все на тебя, спасая свою жизнь, — едко выдавил Харрис. От услышанных слов я сглотнула.

— Он не мог, он не знал и совершил ошибку! Он никогда бы не переписал все на меня ради своей собственной выгоды. Хватит клеветать моего отца, он никогда не будет сотрудничать с такими, как вы! — я кричала со слезами, сжимая обшивку кожаного дивана. Харрис молчал, устало вздохнув, он не сдвинулся с места.

— Джеймс действительно не хотел сотрудничать с Андреасом, узнав настоящую правду о Лиге. Отказав дону семьи Райт, он подписал себя на смертный приговор, после его смерти компания бы перешла государству, а оттуда — нам. Но он оказался ещё более жалким, решив переписать компанию на свою дочь, молодую и невинную наследницу, решив, что мы не сможем тебя тронуть. И был прав. Мы не можем тебя тронуть, пока компания официально не перешла к тебе, Тереза. Мы не убиваем невинных, я не убиваю, Андреасу это запрещает сделать закон в Ирландии, поэтому он так злиться. Если ты окажешься достаточно умной, ты подпишешь документы, и мы больше никогда не тронем тебя, стрекозка, — надменный и серьёзный тон кричал мне, что он не врёт. Я не могла и догадаться, насколько встряла в проблему и перед каким человеком нахожусь. Я была загнана в угол, не верив, что мой отец мог так со мной поступить. Мой отец… Он боялся даже на лошадь меня посадить впервые, потому что думал, что я упаду и сломаю себе шею. Харрис будто прочитав мои мысли, двинулся вперёд, я словно загнанный кролик, машинально сжалась. Он навис надо мной, держа руку на спинке дивана.

— Джеймс вырастил себе удобную дочурку, которую в случае чего, можно было отдать в руки мафии, чтобы сохранить жизнь остальным членам семьи. Тобой пожертвовали, стрекозка. И от части он был прав, сказав, что сделал все ради семьи, ради семьи — но не ради тебя, — он говорил серьёзно, заставляя моё сердце болеть от нанесённых ранений. Я не верила, не верила этому самодовольному лицу, нависшему передо мной. Мама… Что об этом думает мама? А Дороти? У них ведь растёт моя полная копия: умная, намного красивее меня, талантливая и подходящая под роль настоящей представительницы нашей семьи. А я, действительно ли я была пожертвована ради их блага?

— Тогда избавься от меня. Раз так решил отец, я полностью ему доверяю. Он моя семья, он меня вырастил, он дал мне необходимое воспитание и образования, папа бы не делал все напрасно, — проговорила уверенно я, заставив Харриса вскинуть бровь. Он изменился в лице, стал злее и его пухлые губы превратились в бледную полоску.

— Ты дура, Тереза. Твой отец жалкий подонок, струсил и добился самого лучшего исхода для себя — тюрьмы. А его дочь будет отбывать все наказание Андреаса сполна, — он выпрямился, поправил пиджак и в пасмурной погоде за окном, стал выглядеть пугающе величественно.

— Я не знаю… что мне делать, — обессилено я расслабила руки, продолжая смотреть на Харриса, как на свою поддержку, будто он сможет спасти меня.

— Я знаю. Ты будешь сотрудничать со мной, будешь безоговорочно следовать моим правилам и приказам и тогда, возможно, через два месяца тебя не убьют, — сказал Харрис и отошёл к столу, заставляя меня нахмуриться и сесть удобнее.