Страсть на холсте твоего преступления

— Ведь обычно наибольшую боль причиняет не враг, а тот, кто как тебе кажется, способен подарить тебе счастье, — мудро ответил он и я застыл, сглатывая ком в горле и скидывая свою настороженность за бокалом виски. Маленькая, хрупкая в моих руках — Тереза лишь шанс свергнуть дядю и исчезнуть из моей жизни.

— Она не способна на это и никогда не будет, — огрызнулся я, наблюдая за пронзительным взглядом Виттилето. Я жестокий человек, для меня всегда главной целью было её достижение, путь к окончательному исходу. Я сделал бы всё, чтобы стать главарём семьи, даже если на моём месте встанет та, чью боль я не вытерплю.

— Проверим? — вдруг спросил он и я моментально посмотрел на Терезу, потеряв её из виду и пропустив второй удар сердца.

— Если Итало попробует хоть пальцем её… — сжавшись, выдавил я Виттилето, получая его радостный взгляд.

— Вот ты, Харрис, ты действительно способен на войну со мной. Но не Андреас, этот жалкий трус до последнего будет подлизывать мне, чтобы получить с меня выгоду, — улыбнулся мужчина и я выдохнул.

— Войны не будет, — ответил ему я и направился на второй этаж яхты. Грудная клетка под развивающейся на ветру рубашкой пылала огнём. Я злился, представляя Терезу зажатой в одной из кают, представлял следы другого мужчины на шёлковой коже. У неё была такая нежная кожа, которая краснела от одного лёгкого прикосновения. Удивительно, как она отличается от моего мира с непробиваемой кожей.

Тереза сидела на одном из кресел, тяжело схватившись за голову и мыча. Я подбежал к ней сразу же, упав на одно колено рядом с её тельцем.

— Тебе плохо? — спросил я, пробираясь сквозь рыжие запутанные волосы. Они все ещё были немного мокрыми и у самых концов превратились в кудрявые локоны.

— Тереза? — спросил я, убирая её тонкие руки и ловля на себе мутный пьяный взгляд. Черт. Аккуратно взяв её на руки, я направился к её каюте, ловля заинтересованные взгляды людей. Где малолетний придурок? Куда он делся, оставив Терезу одну? Чёрт. Она напоил её! Я ногой открыл её комнату и сложил тельце на кровать, включая прохладный режим кондиционера.

— Меня стошнит, — тихо проговорила она и я выдохнул, озлоблено желая набить Итало лицо за его выходку.

— Я помогу, — выдавил из себя я и подняв её тело на руки, направился в уборную, где аккуратно усадил её возле туалета. Губы Терезы побледнели, а глаза оставались закрытыми, скрывая самый прелестный зелёный цвет.

Я трогал её, гладил нежную руку, гладил круговыми движениями спину, придерживая голову, чтобы она не свалилась на бок. От касания моей руки с настолько нежной кожей, я хотел улыбаться.

Её рвало. Несколько раз точно, но я уже не считал, когда шёл за холодной водой и пытался напоить её. Конечно, она напилась. И я виноват в этом. Я сам сказал себе, что не буду смотреть на неё, тем самым дав свободу Итало. Он сделал, что захотел, что я ему позволил.

Она слаба. Несмотря на то, что у меня дома она ела целыми днями, сегодня я почти её не кормил. И это снова была моя ошибка.

Час. Долбанный час я сидел возле неё, уже научившись по интонации понимать, хочет она пить или её сейчас вырвет. Когда она хотела больше пить, а не вырвать все содержимое в унитаз, я понял, что ей стало легче. Вернув её в свою постель, я выдохнул, смотря на грязное белое платье.

— Харри, — вытянула она моё имя, и я вздрогнул, подумав, что её стошнит.

— Тебе нужно переодеться, — приказал я, получая в ответ хмурые брови. Впадинка, которая образуется на её лбу, заставляла меня смеяться.

— А если бы ты не приказывал, а попросил, я бы тут же дала тебе согласие, — пьяным голосом произнесла она.

— Я не могу переодеть тебя сам, — нахмурился я, начиная раздражаться. Она распахнула глаза, осознанно смотря на меня снизу-вверх.

— Даже если я согласна на это? — слишком серьёзно спросила она и на секунду я подумал, что Тереза пришла в себя.

— Ты пьяна.

— Мне больно, — вдруг сказала она и поджала губы.

— Где? — я подсел к ней ближе, рассматривая её красивое мраморное лицо. Длинные густые ресницы и аккуратные брови придают ей соблазнительности. Ее лицо имеет ровные черты и идеальный овал. Часто я замечаю у нее розовый румянец и пухлые губы, что доказывает её юный возраст.

— Здесь. Поцелуй и все пройдёт, — она указала на свою шею и я, не выдержав, во весь голос засмеялся. Её детский лепет напоминал беззаботные дни моей молодости. А пьяная улыбка заставляла думать, что со мной ей хорошо. До поры до времени, пока алкоголь не выветрится и на утро все вернётся на свои места.

Я нагнулся, дав себе обещание, что смогу себя контролировать и поцеловал лебединую шею Терезы. Все в ней было красивым, блестящим, мягким и изысканным. Каждый изгиб её тела хотел быть изучен мной. Каждая линия, словно нарисована мастером. И мастер явно проклял меня, заставляя смотреть на чудо издалека.

— Помогло? — тихо спросил я, слушая её запыхавшееся возбуждённое дыхание.