Страсть на предохранителе

— Почему куда-то? — Павлов с еще большей силой вдавил палец в лоб. — Возможно, она должна была уехать с деньгами, которые получила от Антонова. Каштанов должен был получить деньги за убийство подполковника Малахова. Знаете такого?

— Слышал.

— Говорят, он дорого стоит. Я бы запросил за него миллионов десять, никак не меньше. Еще у Ропотовой три миллиона. Каштанов не дурак, он понимает, что покоя ему здесь не будет, а на дно ложиться лучше с бабой и с бабками.

— На дно? — Артем невесело усмехнулся.

— На дно.

— С бабой?

— Да, с бабой. — Макс хмурил брови, глядя на Малахова.

Он и сам провел ночь с женщиной не особо достойного поведения. Возможно, у него было чувство, будто он побывал с ней на дне. Но Макс хотя бы имел оправдание. Если начальнику можно, то почему нельзя ему?

— И ничего?

— Нормально все.

— Это хорошо, что нормально. Так что там с Каштановым?

— Нечисто с ним. Да и с Ропотовой тоже. А тут еще Милонов влез. Возможно, все планы им смешал.

— Думаешь, Ропотовой есть что скрывать?

— Думаю, да.

— Едем?

— Если только побриться сначала. — Макс провел пальцами по подбородку. — Ну и кофейку принять.

— Кстати, а где Люба?

— Может, в резидентуре? — с усмешкой проговорил Макс.

Артем вопросительно повел бровью, глядя на него, и услышал:

— Где она резидентов готовит? На рынке, конечно!

— Давай, брейся!

Кофе Артем приготовил сам, пока Павлов наводил на себя лоск. Он не торопился. У них еще полно времени на то, чтобы поговорить с Ропотовой и посмотреть ей в глаза. Вдруг она врет, что потеряла память?

В форме Юра выглядел петухом, разумеется, в хорошем смысле этого слова. В штатском напоминал мокрую курицу, невзрачный, неказистый и даже немного жалкий. Жена должна была переодеть его перед заданием и сейчас ничуть не жалела об этом. Они преследовали Каштанова, которого Люба засекла в больнице возле Ропотовой. Она тогда еще не знала, что это Каштанов, всего лишь догадывалась, а Юра подтвердил.

Каштанов о чем-то напряженно думал. Возможно, он находился под впечатлением от встречи с любимой женщиной и ничего не замечал вокруг. Но так могло только казаться. Люба всерьез опасалась, что Каштанов заметил слежку. Но шло время, а его машина двигалась в прежнем темпе. Он не предпринимал никаких попыток избавиться от хвоста. Люба мысленно благодарила себя за предусмотрительность. Хорошо, что она заставила Юру переодеться. В форме он выглядел бы как минимум подозрительно.

— Сказать, чем мы сейчас занимаемся?

— Ты пистолет взял?

— Взял, — буркнул Юра.

Он занимал должность помощника начальника отдела по работе с личным составом и всерьез полагал, что ему вовсе не обязательно иметь при себе оружие, во всяком случае, во внеслужебной обстановке. Но Люба все-таки смогла переубедить его.

— Значит, мы занимаемся нормальным сексом.

— Что?

— Погоня за преступником без оружия — все равно что секс без женщины.

Но у нас все нормально. Патроны на месте?

— Да, на месте. Только зря все это. Женщины может и не быть.

— Какой женщины?

— В смысле мальчика.

— Чего?

— Черной кошки в темной комнате.

— Юра, ты меня пугаешь!

— Возможно, что Каштанов обычный человек, и мы зря едем за ним.

— Значит, он и женщина, и мальчик, и кошка.

— Ты необыкновенно догадлива.

— И лошадь на каблуках сорок третьего размера!

— Я не знаю.

— Вот мы и выясним!.. Смотри, что он делает!

Каштанов развернул машину на перекрестке, по всем правилам дорожного движения. Юра должен был нарушать эти правила, чтобы нагнать его. Зеленый цвет светофора сменился на красный, а ждать некогда, ехать нужно немедленно.

— Давай через сплошную! — потребовала Люба.

— Я не могу!

— Или ты у меня сам станешь лошадью сорок третьего размера! — взъярилась она.

Юра вздохнул, с опаской глянул на нее и резко взял влево. Они развернулись под носом у грузовика. Водитель ударил и по тормозам и по клаксону, но Люба восприняла звуковой сигнал как пение фанфар и хороший знак на будущее.

Ропотова блаженно улыбалась, изображая из себя святую дурочку. Ну да, если память девственная, значит, и сама она невинная.

— Даша, все очень серьезно. Вас пытались убить. Возможно, попробуют снова, — нарочно нагнетал обстановку Павлов.

Малахов стоял рядом с ним, слушал его, наблюдал за Ропотовой. Чутье подсказывало ему, что женщина притворяется.

— Я знаю, что меня пытались убить, — сказала она. — Но ничем не могу вам помочь. Я ничего не помню, не знаю, кто такие эти Милонов и Антонов!

— Эдуард вам ничего не говорил?

— Эдуард… — Ропотова тепло, мечтательно улыбнулась. — Мне он понравился. В него можно влюбиться.

— Мне он говорил, что вы его не любили, — сказал Малахов.

— Как это не любила? — Женщина удивленно глянула на него и этим подкрепила догадки.

Возмутилась она искренне, так, как будто знала, как все было на самом деле.

— Каштанов и вчера был у вас, и сегодня. Неужели он не говорил вам, кто такой Антонов?

— Сам Антонов говорил мне, кто такой Антонов. Я вам даже скажу больше. Он просил меня держать язык за зубами. Но я даже не представляю, что такое важное могу знать.

— Ничего, вспомните.

— Скорей бы.

— Но может быть уже поздно, — заявил Макс.

— Что поздно? — спросила Ропотова.