Страсть по объявлению

А что, если лучник видел, как Элви села к нему на колени и их тени слились в одну? Стрела ударила практически сразу, как только они начали целоваться. И вновь он вернулся к тому, с чего начал — кто же является объектом? Именно поэтому он так тревожился за Элви. Именно поэтому он целую ночь просидел возле нее, охраняя ее, пока она спала. Когда из комнаты Мейбл до него стали доноситься звуки пробуждения, он очнулся от дремоты, сидя в кресле у ее постели.

Теперь с ней ничего не случится, Мейбл и Ди-Джей рядом. И Виктор отправился подкормиться, а потом в постель. Сначала он решил улечься здесь же, в ее спальне, но потом передумал. Ему не хотелось располагаться рядом без разрешения Элви. К тому же он мог нечаянно разбудить ее. Потом Виктор пожалел о своем решении. Потому что проснуться рядом с ней — что могло быть лучше! Перекатиться на ее сторону, сомкнуть объятия вокруг нее, прижать к себе, уткнуться носом ей в макушку и вдохнуть ее запах! Их близость обладала какой-то взрывной силой, ни о чем не хотелось думать, уходили все заботы... И тут стрела вошла ей в спину! Его словно окатило ледяным душем. Он чувствовал, что заболевает от навалившейся тревоги и ярости. Ярости, которая не находила выхода, которую пришлось подавить в себе и о которой следовало просто забыть.

Сейчас он снова почувствовал, как ярость переполняет его, и выскочил из кровати. Злость — плохой помощник в таких делах. Она вводит в заблуждение и, возможно, замедлит его реакцию. А ему нужна ясная голова. К сожалению, на своем опыте он уже убедился, что рядом с Элви ясность мысли сохранить невозможно. Она была его половиной, его спутницей жизни. Ему было совершенно не важно, может ее прочитать кто-то другой или нет. Важно то, что она сама сделала свой выбор, занявшись с ним любовью. Элви принадлежала ему. Он внутренне принял это как данность, за которой стояли идеи, мечты и планы о будущем. О будущем, которое может не состояться, если она погибнет.

Приняв душ и переодевшись, Виктор направился к ней в спальню. По его разумению, сейчас Элви следовало мирно почивать в своей постели, наслаждаясь сном и восстанавливая жизненные силы. Ничуть! Он поймал себя на том, что стоит и тупо разглядывает ее пустую, неубранную кровать и вещи, разбросанные по полу.

С грохотом закрыв дверь в спальню, Виктор повернулся и заторопился вниз. Стремительно влетев на кухню, он замер от удивления.

Элви была жива и здорова. Вся перемазанная мукой, она самозабвенно трудилась над чем-то лежащим на кухонном столе. Тут же присутствовали Эдвард, Алессандро и Харпер.

— А так лучше, Элви? — Алессандро показал нечто, похожее на пирог.

— Намного, Алессандро. — Она одарила мужчину улыбкой. — Уйдет влет. Отставьте его к тем, которые будем чинить.

Потом повернулась к Эдварду:

— Отлично сделано. — И одобрительно похлопала англичанина по руке. Наконец очередь дошла до Харпера. У немца, казалось, вообще не возникало никаких сложностей с пирогом, над которым он трудился. Если уж на то пошло, его руки обращались с коржами и глазурью с профессиональной сноровкой. Это отметили все, не только Виктор.

— Как вы ловко управляетесь, Харпер. — Элви с любопытством посмотрела на него. — Я так понимаю, вы занимались этим прежде.

— Хм. В молодости я был личным шеф-поваром императора Максимилиана Первого, — доложил Харпер.

— Императора Максимилиана Первого? — неуверенно переспросила Элви.

— Чтобы легче понять, он был чем-то вроде выборного короля у восточных франков, — пожал плечами немец.

Виктор не был уверен, что Элви полностью поняла, о ком шла речь, но вместо того чтобы заинтересоваться историей, она кивнула и снова занялась своим пирогом.

— Кто-нибудь объяснит мне, с чего это вам четверым вдруг потребовалось превратиться в кондитеров? — наконец подал голос Виктор. Он перевел взгляд на стойку, на которой штук двадцать слепленных пирогов дожидались, когда их начинят. — И кому это все предназначается?

Элви подняла голову и удивленно улыбнулась:

— О, доброе утро, Виктор.

Увидев ее перемазанные в муке нос и щеки, Виктор невольно развеселился. Она была очаровательна!

— Мы печем пироги для благотворительной ярмарки. — Она начала отвечать с конца. — Выручка пойдет на помощь приюту для детей, пострадавших от насилия. Когда вы приехали, я совсем забыла, что тоже участвую в ней. Вот мужчины любезно согласились мне помочь.

— Это Харпер нас подпряг, — поправил ее Эдвард, поморщившись.

— Зато так все по-честному. Мы тут ни за что не платим, едим, пьем кровь. Испечь несколько пирогов — это такая малость, — пожал плечами Алессандро.

Эдвард что-то тихо проворчал. Но то, что он тоже находился здесь, подтверждало его согласие со словами Алессандро. К тому же англичанин был не из тех, кто делает что-то против воли. Виктору показалось, будто ворчание Эдварда было способом доказать, что его мужественность не пострадала от занятия сугубо женскими делами.

Виктор постоял, посмотрел, как они работают, потом тяжело вздохнул и подошел к столу.

— Давай я тоже помогу.

Глава 16