Страсть по понятиям

— Э-э… Ну они не говорили, как его звали. Сказали, что ты про Настиного жениха можешь спросить. Сказали, чтобы я про лагерь сказал. Ну, что этот жених там…

— Но никакого лагеря не было.

— Нуда, не было.

— А сам ты про Альберта ничего не знаешь?

— Нет, не знаю.

— А жена твоя про него что говорила?

— Ничего. Она же в их личную жизнь не лезет.

— А Юра куда делся?

— В Киров он уехал, — Витя снова отвернул голову.

— Позвонить ему можно?

— Ну, телефон у Евдохи.

— Хорошо, будем ждать твою Евдоху. Только пока она появится, ты сдохнешь…

— А нельзя сначала укол, а потом ждать? — чуть не плача спросил Витя.

— Можно. Только сначала позвоним Юре.

Раньше я просто догадывался, что позвонить Шептулину можно только на тот свет, а сейчас я уверен был в этом.

— Не позвоним, — отчаянно мотнул головой Витя.

— Почему?

— Потому!

— Что, убили шурина?

— Кто сказал, что убили? — испуганно встрепенулся мужик.

— А разве нет?

— Не убивал его никто!

— Нет?

— Нет!

— Ну, на «нет» и суда нет.

Я снова поднялся, чтобы уйти, но Витя и в этот раз повис у меня на руке. Хоть и никчемная у него жизнь, но умирать ему не хотелось.

— Я не знаю, что с Юркой случилось! — жалобно и со страхом смотрел на меня мужик.

— Но что-то ты знаешь?

— В Киров он уехал.

— Это я уже понял.

— Уехал и пропал. Ни слуху о нем ни духу.

— А пропал почему?

— Не знаю.

— Каждое твое вранье ослабляет твой иммунитет. Тебе и так недолго осталось…

— Но я правда не знаю! — взвыл Витя. И немного подумав, добавил:-Только догадываюсь…

— Ремезов?

— Ну, не он сам…

— Но конфликт у него с Ремезовым был?..

— Мне кажется, у меня ноги уже отнялись! — с ужасом смотрел на меня мужик.

Я полез в карман, достал оттуда леденец, протянул ему:

— Здесь тоже есть антидот, только совсем немного, но на час дольше проживешь.

Витя с жадностью схватил конфету, развернул ее, сунул в рот и разгрыз зубами.

— Ну что, полегчало?

— Кажется, да.

— Это ненадолго… — «утешил» я его. — Из-за чего у Юры конфликт с Ремезовым был? Только не говори, что из-за лагеря, в котором рабы работают.

— Нет никакого лагеря… У них личное.

— Личные отношения?

— Нуда.

— У них что, любовь там друг с другом была?

— Кто сказал? — удивленно посмотрел на меня Витя.

— Была?

— Ну, я точно не знаю…

— А не точно?

— Ну, Ремезов когда приехал, дом снял. Юру к себе водителем нанял. Иногда он у него на ночь оставался, — усмехнулся Витя.

— Кто у кого? Юра у Ремезова?

— Ну да.

— А раньше? Ну, когда Ремезов в лесхозе работал?

— Ну, дружили они…

— Нежная мужская дружба?

— Ну, что-то вроде того… Может, сделаешь укол?

— Да, конечно… Ватку и спирт принеси, для дезинфекции. Две минугыутебя. Задержишься-уйду.

Витю как метлой со скамейки смахнуло. Скрипнула калитка, хлопнула дверь… Значит, Ремезов был голубым? Именно к этому выводу я и шел с тех пор, как разговорился с директором школы. А в разговоре с Витей дошел до этого только с третьего раза. Через больницу, через бестолковые лесные скитания.

Ремезов имел отношения с Шептулиным, но страсть к женщинам вдруг пересилила в нем содомское влечение, и у него появилась Алина. Любовник же получил отставку. Юра ревновал Ремезова, поэтому и полез к нему с кулаками на свадьбе. А может, он хотел ударить Алину?..

Свадебный этот конфликт имел последствия. Сначала Ремезов уволил Шептулина, а затем и убил. С помощью своих головорезов… Жаль, не смог я допросить Федю. Но ведь оставался еще Игорь, который много чего мог мне рассказать.

Но почему Ремезов так жестоко расправился со своим бывшим любовником? Боялся, что Шептулин растрезвонит о своей греховной с ним связи на всю ивановскую?.. Но так ведь сестра Шептулина и ее муж знали об этом, а ведь они живы. А он должен был догадываться, что Евдоха в курсе, и ее муж тоже. Но так с ними же ничего не случилось… Чего же тогда боялся Ремезов?

Хлопнула дверь, скрипнула калитка, запыхавшийся Витя плюхнулся на скамейку, протянул мне ватку и чекушку водки. Но я сделал вид, что не заметил этого. И шприц из кармана доставать не стал.

— Витя, ты говоришь, Ремезов дом снимал? — в раздумье, с неподвижным выражением лица спросил я. — Четыре года назад из Кирова вернулся и дом снял.

— Нуда, снял.

— И Юру водителем нанял?

— Нанял.

— И Юра у него ночевал?

— Да, бывало…

— Когда он Юру нанял? Когда это было, два, три, четыре года назад?

— Э-э… Ну, три года назад… Зимой он его нанял… Точно, зимой, он еще с мороза пришел, холодный такой, но радостный. На работу, говорит, устроился, друг Эдик завод строит, водителем взял…

— Зимой?

— Да, зимой… В феврале… Да, Юра еще сказал, что на праздник выпью, и все, больше ни-ни… Да он вообще-то мало пил. Ему легко было бросить…

— А бросать зачем? Ремезов требовал?

— Да нет, вряд ли… Просто настроение у него такое было, от радости, что работу нашел… Он потом выпивал. Вместе с Ремезовым…

— Значит, в феврале дело было? А какого года?

— Две тысячи шестого… Нет, уже две тысячи седьмого. Точно, две тысячи седьмого… У меня юбилей тогда был, сороковник стукнуло…

Двадцать третьего декабря две тысячи шестого года Ремезов отвез Альберта Караваева в Киров, а через два месяца нанял Шептулина… Интересно, это все очень интересно…