Страсть умеет лгать

— Ого, сколько страсти в ледышке! Все, все, не буду вгонять вас в краску, обещаю. Что касается ваших деловых качеств, то вы их еще не проявили. Вы пока что проявили страх, неуверенность, озабоченность… не в сексуальном плане, увы, тут дела обстоят ровно наоборот…

Я побледнела, отвернулась и ускорила шаг, едва замечая путь. Если этот тип считается тут эйчаром, но он явно принят по знакомству. Профессионал из него никакой! В моем представлении. Я, конечно, почти нигде официально не работала после школы и на собеседованиях была лишь пару раз, но готовилась, и примерно представляла деловую этику. Она в противоположной стороне от того, что тут происходит!

— Я думал, Мик нашел, наконец, идеальный якорь, потому взял вас в корпорацию и явно покровительствует, даже желание авансом выплатит, — продолжил уничтожать меня так называемый эйчар. — Но вы абсолютно не годитесь для такой работы. Вы так холодны и бесчувственны, что способны заморозить. Разве сможете вы удержать дайвера в погружении? Вы его, наоборот, утопите!

— Холодна? Бесчувственна? Я же не в бордель устроилась на работу!

— Нет. Но эмоциональная связь между сотрудниками — это главное в нашем коллективе. Причем, не отрицательная связь, а положительная. Пока же вы с теплом отнеслись только к старику Палычу. Потому что он для вас безобиден, так?

Надо что-то делать. Или врезать ему по холеной морде, или… отвлечь. Он как игла патефона на заезженной пластинке. Был у бабушки такой реликт, и она обожала под его скрип ностальгировать по юности. Когда игла застревала на дорожке, бабушка сбивала ее щелчком.

— А почему в кабинете управляющего нет электрических светильников, хотя его суперкомпьютер в буфете работает явно от электричества? — спросила я.

— Хорошая попытка, Элина Андреевна, — мигом раскусил меня блондин. — У Микаэля, скажем так, болезнь глаз. Он не переносит электрического света.

— А свет мониторов переносит?

— Только с защитными линзами. Я ответил на два ваших вопроса. А теперь ответьте на мой вопрос: почему вы боитесь мужчин?

Я ответила полуправду:

— Потому что росла без отца и без деда, в нашем доме мужчин никогда не было, и я не знаю, чего от них, и от вас в том числе, ждать. А свет солнца управляющий переносит?

Ни на что не намекаю, нет.

— Вынужден вас разочаровать: да, вполне переносит и без линз.

— А почему вы его зовете Микаэль? — не дала я ему опередить меня с очередным вопросом. Игра “два против одного” меня вполне устраивала. — Хотя на табличке написано “Михаил”. Отчество, кстати, я не разобрала. Это рабочий ник, как мое имя “Элина”?

— Как раз “Михаил” — его рабочий ник, а Микаэль — его родное имя. Теперь моя очередь.

— А мы уже пришли! — радостно воскликнула я, увидев знакомую табличку с номером ““з1” — Спасибо, что проводили, господин заместитель управляющего.

Артур вздохнул, взъерошил пятерней белокурую шевелюру и… примирительно улыбнулся.

— Ладно, твоя взяла. Ну то есть, ваша. Один-ноль в вашу пользу, Элина. Отдыхайте. Обед подадут вам в номер. Пока лучше не рисковать, мы еще не нашли организаторов нападения на вас и Диму, хотя зацепки есть. Об этом я и хотел поговорить, но мы уже пришли, не смею задерживать, до полуночи у вас еще нерабочий день.

Закинув в меня такую жирную наживку, этот бесчестный, бесстыжий и бессовестный тип развернулся и быстрым шагом унесся в ту же сторону, откуда мы пришли. Наверняка к управляющему помчался докладывать, какую никчемную сотрудницу тот нанял.

В кабинете творился хаос. Не тот, глубинно-черный, похожий на клубок мрака, а куда более мерзкий с точки зрения Артура: хаос человеческих мыслей и чувств. За какой-то короткий отрезок времени, пока заместитель сопровождал Элину в ее номер, по просторному помещению словно пронесся шторм. Бумаги со стола сброшены, кресло опрокинуто, канделябры валялись на полу, незажженые восковые свечи разлетелись, как сброшенные с крыш сосульки. На одну Артур наступил, покатился и чудом, изогнувшись как акробат, удержал равновесие и не упал.

Кати в разодранной блузке, с алым отпечатком пятерни на лице кружила по кабинету, спотыкаясь и уворачиваясь от Марго, а та злобной фурией колотила ее диванной подушкой.

Микаэля не наблюдалось. А стационарный портал, спрятанный за дверцами старинного шкафа, зиял космической чернотой и дымящимися осколками на месте панели.

Артур почувствовал себя так паршиво, словно сердце оборвалось и рухнуло в живот.

— Где Микаэль? — не сказал, а каркнул он, внезапно охрипнув.

Марго швырнула подушку на пол, рухнула на нее и показала на разбитый портал:

— Там.

— Что случилось?

— Это она-а-а! — прорыдала рыжая, подвывая и сморкаясь в оторванный рукав. — Это Марго-о-о-о! Я не виновата! Это все она-а-а!

Графин тоже валялся на ковре. Разбитый. В луже вытекшей воды.

Артур включил свой коммуникатор, потребовал в кабинет уборщицу, дежурного техника и медика с аптечкой первой помощи. Срочно. А потом занялся расследованием:

— Марго, я слушаю. Докладывай четко и по существу.