Страсть выбирает отважных

Насмотревшись вдоволь, Джорджетта нашла свои перчатки и пошла не оглядываясь. Оглядываться назад было незачем.

Она направилась прямиком на постоялый двор в Бамбро и прибыла туда с большим запасом времени, так что успела заплатить за дилижанс. Линтон уже дожидалась ее, держа в каждой руке по саквояжу.

Два саквояжа… Две жизни, поместившиеся в эти кожаные саквояжи… Хорошо, что можно уехать налегке, не правда ли? Да и почему бы не уехать, если не собираешься оставаться?

Джорджетта выложила деньги за проезд – три с половиной пенса за милю, – оставив несколько серебряных монет на еду и ночлег. Уже держа в руке билеты, она крикнула:

– Бенедикт!.. – Брат приехал, пока она платила за проезд. – Бенедикт, а где твой сундук?

– Он в гостинице. Не прогуляться ли нам, пока не придет дилижанс?

– Почему бы и нет? – отозвалась Джорджетта.

Ступив на тротуар, брат и сестра пошли мимо аккуратного ряда домиков и магазинов, выстроившихся вдоль главной улицы Бамбро. Бенедикт двигался довольно легко – шагал, постукивая перед собой тростью орехового дерева. Причем у него был такой широкий шаг, что Джорджетта едва за ним поспевала.

– Ты изменился, – заметила она. – И, кажется, тебя не смущает твоя слепота.

Брат потерял зрение за несколько месяцев до того, как она видела его в последний раз, и сейчас казалось, что он действительно изменился. Впрочем, Бенедикт никогда не выказывал отчаяния, но все же некоторое время явно чувствовал себя – по его образному выражению – щепкой в бурных водах.

– Я все время уезжал в никуда, – сказал он с улыбкой, – но теперь мне есть где бросить якорь.

– И где же это?

– Эдинбург, если леди согласится меня принять. Хотя сначала мне предстоит провернуть множество дел. Я не собираюсь быть ракушкой-прилипалой на ее днище.

– Бенедикт, пожалуйста, скажи, что ты не имеешь в виду… что-то неприличное.

Брат рассмеялся.

– Считай, что это просто фигура речи.

– Однако ты сказал, что у тебя есть деньги. Значит, ты нашел половину золотых соверенов?

– А-а… знаешь ли… – Брат остановился, обеими руками опираясь на набалдашник трости. – Боюсь, я ввел тебя в заблуждение, но у меня есть для тебя деньги. Когда золотые были найдены, я действительно как раз там и находился, но эти два обстоятельства никак не связаны.

– Не понимаю… – пробормотала Джорджетта. – Как же они могут быть не связаны?

– Я приехал в Дербишир с мечтами, что найду золото и смогу обеспечить себе такую жизнь, какая мне нравилась. Но в конце концов оказалось, что легче всего на свете признать, что сундуки нашел кто-то другой.

– Почему? – Вот мило! Оказывается, она усвоила привычку Хьюго постоянно задавать этот вопрос.

– Я думал, что хочу одного, а оказалось – совсем другого. К тому же изменились и некоторые обстоятельства. Теперь я собираюсь добиться своего совсем другим способом.

– Очень расплывчато – и совершенно непонятно… – пробормотала Джорджетта. – Нельзя ли без загадок?

Бенедикт улыбнулся.

– Говорить загадками – исключительная привилегия брата! Но если вкратце… Мое самолюбие сдало позиции, и я решил, что пора впустить в свою жизнь другого человека.

– Как сентиментально…

– Может, и так… – Снова улыбнувшись, Бенедикт протянул сестре руку. – Пойдемте дальше, миссис Кроу?

– Прошу, не называй меня так. Это была идея Хьюго. – Или ее собственная? Джорджетта уже не могла вспомнить, кто из них первым предложил назваться вымышленными именами. Ох, всегда что-то птичье…[2] Наверное, ей следовало улететь, пока была такая возможность, как птичка с гобелена в доме сэра Фредерика. – И это было очень неразумно. Но с другой стороны… Разве можно ожидать чего-то разумного от лорда Хьюго Старлинга?

– А я сказал бы, что он-то как раз очень разумен, – заметил Бенедикт, неспешно шагая рядом с сестрой. Одной рукой он придерживал ее локоть, а другая рука – с тростью – осуществляла его связь с внешним миром, эхом сообщавшим ему о своем существовании. – Странно, что ты этого не заметила, хотя провела с ним гораздо больше времени, чем со мной.

Но Джорджетте не хотелось говорить о Хьюго, и она, чтобы сменить тему, сообщила:

– Я уже заплатила за дилижанс. За себя и за Линтон, то есть за Харриет. А твои деньги мне не нужны. Тем более что ты не получил награду Королевского монетного двора. Но если так… – Джорджетта нахмурилась. – Тогда откуда же у тебя деньги?

– От продажи книжного магазина наших родителей. Я думал воспользоваться ими иначе, но… игра не стоила свеч. – Бенедикт улыбнулся и добавил: – Но, возможно, я хотел слишком много… Как бы то ни было, деньги от продажи магазина в целости и сохранности. И половина принадлежит тебе.

– Бенедикт, мне не нужно, чтобы ты отдавал мне деньги из чувства вины. Я и прежде не ждала от тебя помощи, не жду и сейчас.

– Откуда такое высокомерие? Всем необходима поддержка других. В дороге тебе помогал Хьюго – своим временем и деньгами, – теперь буду помогать я.

Ох уж эти братья!..

– Если хочешь, чтобы я толкала тебя впереди кареты, то ты на верном пути, – пробурчала Джорджетта.

Бенедикт рассмеялся: