Страсть за кадром

«Мне кажется, что я разговариваю со случайным знакомым», — подумала Бретт. Всю свою жизнь она знала Дэвида, всегда разговаривала с ним как с членом семьи, но сейчас, казалось, он удалился, и она не знала того слова-мостика:

— Какая Лизи красивая невеста! А Джо я люблю как брата — он будет прекрасным дополнением в вашей семье.

Когда у Бретт вылетели эти слова, Дэвид отпрянул. Его глаза заблестели, и она поняла, что он думает о своей погибшей семье. Бретт хотела извиниться за его и ее необдуманное замечание, но поняла, что это было бы не ко времени и не к месту.

Дэвид вернулся к присутствующим и стал объяснять специфику нового компьютера для домашнего применения, который он разрабатывает. Бретт поняла, что для Дэвида его работа была спасением от пережитого.

— Твой бокал пуст. Можно мне его наполнить? — спросил он, подходя.

Бретт сначала хотела согласиться, но ее взволновали этот короткий разговор и напряженные паузы, и она решила уйти, избавив обоих от некоторой неловкости.

— Спасибо, я увидела старого друга. Мы вместе работали на фирме, и я хотела бы его поприветствовать. — Она тепло положила свою руку на его и сказала:

— Увидимся позже, Дэвид.

Бретт ушла, вспоминая о чувствах, которые она питала к Дэвиду. Да, они начались как увлечение школьницы, но она и потом всегда восторгалась им. У Дэвида находились ответы на все вопросы, простые решения любой проблемы, но теперь они оба были взрослыми, вопросы стали сложными, а ответы иллюзорными, если они вообще были.

Лизи и Джо уехали через два дня после свадьбы на две недели их медового месяца в Японию.

— Я благодарю за полученный телекс. — Фозби Касвелл, редактор каталога «Вог», достала кувшин из шкафчика для посуды, налила в бокал мятный чай и протянула Вретт.

За два месяца до свадьбы Бретт решила, что пришло время навести мосты и проверить, что даст ее европейский опыт работы в Нью-Йорке — традиционно жесточайшем рынке, раздающем затрещины каждому фотографу.

Из двадцати адресов, куда Бретт разослала письма с альбомами, в десяти редакторы не увидели ничего нового, но сказали, что она может прислать им свою визитную карточку. У троих из них Бретт могла оставить свой альбом, который они посмотрят при первой возможности. Остальные были в отъезде.

Картер Бенедикт-Хоув, редактор и издатель «Клоз», нового ежеквартального издания, который подхватывает моду «на улице, а не на презентациях», согласился встретиться с Бретт в своей конторе. Бенедикт-Хоув, сын банкира и профессор философии в Принстоне, носил бритые виски, а спереди длинные волосы спадали ему на один глаз. Он нашел работы Бретт для его задач «слишком сфокусированными на грандиозном статусе материализма».

К большому удивлению Бретт, Фозби Касвел тоже получила ее послание. С тех пор как она оставила Малколма, она разговаривала с Фозби только дважды, причем оба раза касались ее коллекций, и ей казалось, что Фозби не понимала ее работ.

— То, что ты делаешь в Европе, — очень здорово, — сказала Фозби размеренным серебряным голосом.

— Да, и спасибо вам. Я интересуюсь… — начала Бретт со своего места, которое было по крайней мере на шесть дюймов ниже стула Фозби.

— Конечно, намного легче получить работу за рубежом, — перебила Фозби. — Там так много маленьких изданий, претендующих на тенденциозность. Я даже представляю, что некоторые думают, что они на острие. Нелепая концепция, не правда ли? — Фозби не дала Бретт возможности ответить. Она откинулась на стуле, положила ногу на ногу и продолжала:

— Я вспоминаю, вы начали со студии Малколма. Я всегда считала, что у вас большой потенциал работать моделью. Я, может быть, сама бы вас ангажировала, но когда я поговорила с Малколмом об этом, он сказал, что вы решили стать фотографом, а не моделью. С этих позиций он был прав.

— Малколм поддержал меня в самом начале. У меня появилась моя первая камера, когда мне было десять лет, и я довольно быстро поняла, что хочу быть за объективом, а не перед ним.

— Милый, эксцентричный Малколм всегда смотрит вперед. Я жду его, чтобы обсудить нашу поездку на Мальвины. — Фозби поднялась со своего трона, обошла вокруг стола, встала напротив и протянула руку. — Спасибо за презентацию ваших работ. Было очень приятно встретиться с вами. Кстати, на вас восхитительный костюм, фирмы Армани? Звоните, когда будете в городе снова.

Бретт пожала протянутую руку, понимая, что встреча закончена. Ей захотелось узнать, почему Фозби понадобилось встретиться с ней, ведь она так и не взглянула на ее работы. Почему она должна позвонить, когда будет снова в городе, ведь они могли бы обсудить все сейчас?

— Извините, — сказала она, почти столкнувшись с мужчиной, выходившим из лифта. — Малколм!

Каштановые волосы Малколма были почти седыми, и он показался ей худее, чем в последний раз. Хотя было тепло, на нем был черный свитер с высоким воротом, черные брюки и черная кожаная куртка.

— Ну, вот сюрприз. Единственно, кого не ожидал увидеть, — это тебя. Я думал, ты уже стала королевой Парижа.

Бретт почувствовала обиду в его голосе.