Страсть за кадром

Бретт попыталась найти какие-нибудь слова для продолжения разговора, но ей ничего не приходило в голову. Она должна расслабиться, если уж собиралась обедать с ним.

Бретт припарковала машину и достала зонт. Лоренс поднял воротник.

- Подождите, вы не можете так идти, - сказала она.

Они оба спрятались под ее зонтом. Неожиданно резкий ветер вырвал зонт, и он тут же был сплющен проезжавшим мимо автомобилем.

- Бежим, - крикнул Лоренс.

Они рванули через улицу, сначала стараясь обегать лужи, потом напрямик, поняв, что все равно безнадежно промокли. Влетев в "Ле Флор", они посмотрели друг на друга и рассмеялись.

- О, монсеньор Чапин. Или у вас не было зонта, или вы купались в Сене! приветствовал метрдотель. - Позвольте предложить вам и вашей даме полотенце. Пойду скажу, чтобы накрыли ваш постоянный столик.

Когда Бретт проскользнула на красный кожаный диван, ее лицо обрамлялось короной блестящих кудряшек.

- Ноги промокли. Я прямо чувствую, как мои пальцы слипаются в туфлях!

- Выньте их.

- Свои пальцы? - И оба захихикали, и это было очень естественно.

- Дайте мне ваши туфли. - Лоренс нагнулся под стол и достал оттуда ее мокрые туфли:

- Я позволил себе вольность пораспоряжаться, решив, что вы можете простудиться.

Бретт сделала глоток жидкости цвета топаза и поприветствовала букет крепкого коктейля из коньяка с вином. Она предполагала провести жуткий вечер, но сейчас это уже было неважно.

- Прекрасный выбор. - Она на момент задумалась. - Итак, почему же все-таки вы мне дали шанс тогда, в сентябре?

Это был действительно тот вопрос, ответ на который ей был необходим. Если уж так случилось, что она поймала его "без охраны" - тем лучше.

- Твои снимки были целевыми и неотразимыми, и ты рисковала, а я таких люблю.

- А если бы я оставила свой альбом в кипе с другими, вас бы они привлекли?

- Я не могу ничего сказать, потому что ты не сделала этого. Бретт, твои работы исключительные, и когда я дал тебе тот ангажемент, то сначала удивился, что потерял способность принимать рациональное решение, но жизнь учит, что иногда иррациональные решения бывают единственно верными. И я очень доволен своим выбором.

Его ответ все прояснил.

Они заказали "рагу по-тулузски", блюдо из тушеных бобов, сосисок, баранины и утки, и, захваченные разговором, ели с большим аппетитом.

- Теперь моя очередь спрашивать тебя, - объявил Лоренс. - Что делает тебя такой самоуверенной?

Бретт взглянула на свое отражение в зеркале за его спиной.

- Когда-то кое-кто старался убедить меня, что все, что я делаю, плохо. Когда я поняла, что тот человек не прав, я решила, что бы я ни делала, будет лучше, чем если бы я бездействовала вообще.

Когда они вышли из ресторана, был густой туман.

- Если можно, я провожу тебя, - предложил Лоренс, и они пошли по пустынным улицам.

Бретт была в восторге от старинных кукол в витрине магазина, и ее нос почти сплющился о стекло. Лоренс стоял рядом с ней; его разум снова боролся с его чувствами. Он положил ладони на стекло.

- Тебе не будет противно, если я тебя еще раз поцелую? - прошептал он. Бретт обернулась к нему.

- Нет, - тихо сказала она, - мне не было противно и в первый раз.

Он запрокинул ее голову так, что глаза их встретились. В тот момент все, что было месяцами непонятно, создавало преграды между ними, решилось, и их глаза это выразили, а губы подтвердили - медленно, ласково, нежно. Молча, рука в руке, они подошли к дому Бретт.

- Не хочешь подняться на чашечку кофе? - спросила Бретт.

Лоренс был потрясен уютом ее квартиры.

Из-за несложных, прямых линий ее одежды и современного целеустремленного подхода к работе он ожидал, что ее жилище отражает те же взгляды.

Софа и стулья, обитые ситцем, шторы из кружева и старинные столы и лампы не вызывали отвращения, а наоборот, казались теплыми и приветливыми. Было непонятно: это попытка создать только уют или сохранить свое "я" в быту.

Бретт знала, чего хотела, когда приглашала Лоренса, но сейчас почувствовала смущение и трепет. Она сняла туфли, повесила их пальто и пошла на кухню. Лоренс, устроившись в углу софы, поднялся и последовал за ней.

- Если честно, Бретт, я не хочу кофе.

- И я тоже, - сказала Бретт.

Лоренс притянул ее к себе и впервые их тела слились в объятиях. Их губы больше не спрашивали, они требовали, горячо настаивали. И, не говоря ни слова, Бретт повела его в спальню. Она стала поспешно раздеваться, но Лоренс остановил ее. Он положил ее на пушистое покрывало ручной вышивки, встал рядом на колени и, с благоговением лаская, медленно раздевал. Он чутко понимал, что доставляло ей большее удовольствие. Она была желанной ученицей в его руках.

Бретт никогда не ощущала такой прелестной муки. Она стала поторапливать его, чувствуя, что сходит с ума, и Лоренс прекратил свои ласки и быстро разделся. Он сел рядом с ней и стал любить ее глазами. Это показалось Бретт вечностью. Свет от абажура персикового цвета теплыми бликами лежал на ее губах, теле.

- Что-то не так? - спросила Бретт, вдруг осознав свою беззащитность.

- Нет, я просто не могу налюбоваться на тебя, - ответил возбужденный Лоренс.