Страсть за кадром

За поздним ужином в "Порситано" они обсуждали все: начиная с работы Бретт и кончая обустройством квартиры Дэвида. Он проводил ее до дома.

- Могу я предложить тебе чашечку кофе? - спросила она, входя в холл.

Ей хотелось продлить этот вечер. Она чувствовала себя такой счастливой впервые, как вернулась из Парижа и потеряла Лоренса.

- Думаю, что нет, - сказал Дэвид. Он прислонился к дверному косяку, снял очки и положил их в карман пальто. Его взгляд, казалось, гипнотизировал.

- В вас есть что-то необыкновенное, мисс Ларсен. Почему мне так хорошо с вами? - спросил он, скрывая смущение. - Может быть, излишне говорить, что мне было хорошо с тобой, но это на самом деле так, Бретт.

Она придвинулась ближе, крутя его пуговицу.

- Излишне было бы, если бы это было не так. Нет? - спросила Бретт. Ее сердце, казалось, стучало в унисон его нежным поглаживаниям. Какое-то мгновение они простояли в тишине, их лица освещались лунным светом.

- Спокойной ночи, Бретт, - наконец пробормотал он. И тут их губы встретились в поцелуе, чистом и полным надежд, как звуки скрипки. - Я позвоню тебе завтра.

Бретт была так ошарашена поцелуем, что только смогла кивнуть ему в ответ. Губы Дэвида были первыми, которые она когда-то представляла в поцелуе, но та детская фантазия ничего общего не имела с реальностью.

Он вернулся к машине. Тяжело опустившись на заднее сиденье, он прижал ладони к вискам, словно сдерживая рвущиеся мысли. Он открыл окно, чтобы холодный воздух обжигал лицо. "Ты любишь ее. Она заставляет тебя вновь видеть мир в красках. Не сопротивляйся этому", - уговаривал себя Дэвид.

После смерти Кэт он молча носил бремя своего горя. Несмотря на все заверения друзей, которые тогда были с ними и видели, что он сделал все, чтобы спасти ее, он все равно считал себя виновным! Он не должен был разрешать ей даже заходить в лодку; он должен был предвидеть изменение погоды и шторм... Радуясь счастью других, он не допускал для себя возможность полюбить другую женщину.

Когда он узнал, что Бретт будет фотографировать его для рекламы в журнале, подумал, что это так же приятно, как пообедать и поболтать со своими бывшими одноклассниками, которых не видел со дня окончания школы. Он ожидал, что они немного поговорят, вспомнят прошлое, пожмут друг другу руки и расстанутся до следующей случайной встречи. Однако с первого вечера, который он провел с Бретт, Дэвид почувствовал себя бессильным подавить нарастающие эмоции: словно зеленые побеги, они пробивались сквозь землю и пепел после лесного пожара.

"Черт возьми, я же не убивал Кэт, и даже если я отдам свою жизнь, все равно не верну ее". Он не знал, принесут ли ему счастье встречи с Бретт, но он очень этого хотел. Наконец он должен попробовать.

Глава 24

Джефри толкнул латунную ручку на застекленной двери и проводил Бретт в красное с розовым позолоченное богатство чайной комнаты в русском стиле. Бретт не особенно любила роскошные рестораны, но этот был любимым Джефри, и они часто здесь обедали. Метрдотель, как обычно, их тепло приветствовал.

- Очень приятно видеть вас снова, мистер Андервуд. Ваш стол уже накрыт, сказал он и льстиво принял монету, протянутую Джефри.

Бретт подсчитала, что если хотя бы половина посетителей ресторана были так же щедры, как Джефри, то метрдотель мог иметь от пятисот до тысячи долларов в день только чаевых от тех, кто вознаграждает признание своей элитарности, отделяющее их от тех, кто должен ожидать освободившегося столика. Она также догадывалась, что Джефри нравилась эта дифференциация и что он любил сидеть в слегка шумном, но с хорошим обзором месте напротив входа в ресторан.

Он взял хрустальный графин "Столичной" и, наполнив две стопки, стоящие на серебряном подносе, подал одну из них Бретт.

- Ваше здоровье, - сказал он и выпил одним глотком.

- Ты не швед, - игриво сказала Бретт. - Хотя у тебя все их замашки.

- Это правда, - поспешно сказал Джефри. - Но моя мать наполовину датчанка, и мистер Ларсен за столько лет во многом повлиял на меня, - добавил он.

Бретт знала, что Джефри был намного ближе к ее деду, чем кто бы то ни был. Со времени их первой встречи в Париже прошло два с половиной года, и она пыталась вытянуть из него информацию о загадочном Свене Ларсене. Однако рассказы Джефри не шли дальше того, что она читала о деде в различных деловых журналах.

Бретт получила компьютерный листок с данными о Джефри: вырос в Миннесоте. Его родители погибли в автокатастрофе, когда он учился на втором курсе в Нортвестерне, и он поступил в Иен Ло на частичное государственное обеспечение. Но Бретт все еще чувствовала, что не знает его. Она пришла к заключению, что у Джефри вообще не было привязанностей - ни к кому и ни к чему, - и в свете своих собственных наблюдений от переезда она поняла его осмотрительную реакцию на все окружающее.