Страсти болотные

Сизов задержался дома, что было не характерно для него. Задержка была вызвана необходимостью поездки в мэрию, а там, как известно, приёмные мероприятия начинались с девяти утра в лучшем случае. Жил Гордей в спальном районе города в двухкомнатной “хрущёвке”, на втором этаже, с приёмной матерью, Светланой Ивановной.

Да, очень давно, когда она только начинала партийную карьеру в обкоме, зашла как-то по делу в детскую комнату милиции. Попала в момент доставки группы “неприсмотренных” детей, отловленных на вокзале как бродячих щенят. Невольно задержалась на время допроса, который проводила усталая, но участливая девушка-инспектор. Внимание “стальной большевички” привлёк мальчик, выделяющийся среди остальных “зверят” внутренним достоинством и умными глазами. Вскоре выяснилось, что мальчик одинок, как былинка в чистом поле. В те времена Светлана Ивановна была безнадёжно влюблена в секретаря обкома Бургорода, крупного, с широким партийным лбом красавца мужчину. Безнадёжность обусловливалась высоким положением “тайно возлюбленного” и его женитьбой на дочери секретаря соседнего крайкома! Поскольку других претендентов на своё сердце Светлана не признавала, то с надвигающимся одиночеством смирилась загодя. Однако, детей любила. Такое сочетание обстоятельств в личной жизни и натолкнуло на мысль – приютить в своём сердце и доме малолетнего Гордея Сизова, ведущего бродячий образ жизни.

Мальчик оценил поступок Светланы Ивановны и много хлопот не доставлял: вёл себя примерно, учился на устойчивое “хорошо”. После школы поступил и закончил юридический факультет. Бывшая большевичка, выйдя на заслуженный отдых, посвятила себя домашнему хозяйству и приёмному сыну, семейная жизнь у которого не сложилась. Об этом Гордей не любил ни вспоминать, ни говорить. Единственное, что постоянно напоминало об отрезке семейной жизни – дочь. Она выросла без него с чужим человеком, выучилась, обзавелась семьёй, родила девочку. Несмотря на развод родителей, родного отца не забывала и иногда (по торжественным случаям) приезжала в гости, иногда звала к себе, постоянно слала открытки к Новому году и дню милиции.

Светлана Ивановна по-своему любила неродного сына. Его семейные неудачи воспринимала остро. Выйдя на пенсию, самостоятельно покинула партийные ряды и из активной атеистки превратилась в глубоко верующего человека, к чему пыталась склонить и Гордея. И хотя тот относился к её новым устремлениям иронически (помнил её активное партийное прошлое), но Библию читать начал… недавно. Даже в новую церковь, построенную недалеко от их дома, наведывался, в особенности, когда одолевала душевная усталость.

За годы жизни после развода, у Гордея сложились своеобразные отношения с мачехой. Светлана Ивановна относилась к профессии следователя скептически (считала, что Гордей способен на большее), но с уважением. В работу пасынка не вмешивалась, но общие, принципиальные наставления любила высказывать, вроде: “искать чёрную кошку в тёмной комнате можно… если свет включить” или “утро надо хвалить вечером… хорошо подумавши” и т.д. Гордей невольно прислушивался к этим высказываниям, отмечая их житейскую мудрость и полезность.

По вечерам за чаем, они любили поговорить на самые разные темы, которые сводились, в конце концов, к социалистическому прошлому, религии и Гордеевой работе, то есть к растущему криминалу.

– Тебе надо обязательно сходить на спектакль Московского театра сатиры, посетившего наш старинный город, – советовала Светлана Ивановна пасынку во время завтрака: – Юмор при твоей работе как контрастный душ: успокаивает нервы, вселяет оптимизм и просветляет голову.

– Не сейчас, маман, – отвечал Гордей, старательно пережёвывая кусочек котлеты, – интересное дельце заваривается. Сначала казалось, говоря твоим языком, что это домашний котёнок, но мне сдаётся, что это даже не дикий котяра, а какой-то тигрище из индийских джунглей.

– Тем более, – поддержала тон женщина, – со зверями водиться, главное, душу сохранить, самому зверем не стать, а юмор…

В этот момент раздался звонок телефона. Гордей не спеша поднялся и, размышляя, кто бы это мог звонить с утра, направился в прихожую.

– Капитан Сизов? – раздался без приветствий напряжённый голос Пужаного

– Он самый.

– Надеюсь, ты уже готов к труду?

– Заканчиваю завтрак и еду в мэрию. Думаю прояснить некоторые вопросы, в частности, по Нилу Сироткину. Он человек достаточно известный… – начал сухо докладывать Сизов и тут же спросил: – Что-то случилось?

– Час назад машина ГАИ, возвращаясь с дежурства на топинском посту, в двадцати километрах от Бургорода обнаружила на обочине автомобиль с телом мужчины. При нём найдены документы на имя Сироткина Нила Захаровича!

– Неужели наш Сироткин?